Как Башкирия отстояла Куштау (и потеряла БСК): хроника громких протестов в защиту шихана

Год назад, 15 августа, в Башкирии началась одна из самых громких акций протеста за последние годы. Сотни неравнодушных граждан приехали к подножию живописного шихана Куштау — отнюдь не ради того, чтобы полюбоваться красотами природы. Все они присоединились к борьбе против разработки горы Башкирской содовой компанией. Люди опасались, что Куштау постигнет участь другого шихана, Шахтау, который за годы разработки сравняли с землей.

Эта история развивалась стремительно и привела в итоге к победе протестующих: гору удалось отстоять. Однако в пылу битвы за Куштау для большинства почти незамеченным остался тот факт, что вслед за «Башнефтью» республика лишилась контроля над еще одним крупным активом — той самой «Содой». В этом материале UFA1.RU попытался разобраться в том, как же так получилось.

Башкирские шиханы представляют собой расположенные на границе Стерлитамакского и Ишимбайского районов сопки. Около 285 миллионов лет назад, по мнению ученых, эти территории были дном Мирового океана, его обитатели оставляли на дне ракушки и панцири, которые, окаменев, и образовали холмы. В дальнейшем тектоническое движение привело к тому, что вода ушла, а рифы поднялись на поверхность.

Всего на территории республики было четыре таких уникальных объекта — шиханы Юрактау, Куштау, Торатау и Шахтау. Последний, как уже упоминалось ранее, пал жертвой производства соды. Его начали разрабатывать в середине прошлого столетия. Геологоразведка обнаружила, что башкирские шиханы обладают огромным запасом известняка, и сюда во время войны было решено эвакуировать с Украины Славянский и Донецкий содовые заводы.

К 1975 году Шахтау срыли на 35%, а в наши дни от сопки длиной в 1,3 километра, шириной в 980 метров и высотой в 210 метров ничего не осталось. Разработкой шихана занимался Стерлитамакский содово-цементный комбинат, позднее переименованный в производственное объединение «Сода».

В 2015 году стало понятно, что запасы сырья для производства соды на Шахтау практически истощены. БСК тогда начала искать другие места для добычи, что вызвало недовольство граждан. Компания смотрела на Торатау, однако он находился под охранным статусом. Тогдашний глава республики Рустэм Хамитов, комментируя ситуацию, призвал «искать альтернативные варианты» и наказал «Торатау не трогать». Также он отметил, что законодательство не позволяет снять охранный статус с шихана.

Тем не менее представители БСК на пресс-конференции, посвященной вопросу обеспечения компании сырьем, назвали Торатау единственным источником сырья и отметили, что органам власти нужно срочно что-то предпринять.

На несколько лет решение проблемы с поиском нового источника сырья для БСК застопорилось. Ситуация изменилась с приходом нового главы Башкирии Радия Хабирова, который до этого занимал должность мэра города подмосковного Красногорска, а еще раньше почти восемь лет проработал заместителем начальника Управления Президента РФ по внутренней политике в Кремле. Он предложил компании взять в разработку другой шихан — Куштау.

— В БСК настаивали, чтобы власти передали гору Торатау, наиболее подходящую, по мнению компании, по химическому составу для производства соды. Но врио главы республики Радий Хабиров настоял на том, что если речь идет о разработке шиханов, то это может быть только Куштау. Так что это компромиссное решение, — сообщили тогда в правительстве Башкирии.

Это решение вскоре приняло законную силу — в 2019 году «Сода» получила лицензию на разработку Куштау до 10 августа 2039 года. О том, что Приволжскнедра дали компании зеленый свет на добычу, журналисты узнали лишь спустя три месяца после соответствующего решения — в октябре 2019 года. Месяцем ранее Хабиров официально вступил в должность главы региона, избавившись от приставки «врио».

Решение политика мгновенно породило горячие обсуждения в кругах экологов и активистов — многие испугались, что Куштау повторит судьбу Шахтау. В БСК корреспонденту UFA1.RU тогда сообщили: говорить о начале добычи преждевременно, предприятию еще предстоит проверить месторождение на наличие памятников исторического наследия, провести лесовосстановление и «ряд шагов по подготовке инфраструктуры месторождения».

На новость отреагировал геолог, заведующий кафедрой геологии и полезных ископаемых БашГУ Исхак Фархутдинов, сказав, что «разрабатывать шиханы ради известняка — что топить печку ассигнациями». В дальнейшем он стал одним из идеологов протеста. Несколько дней спустя активисты создали петицию в защиту Куштау, Торатау и Юрактау с требованием найти для разработчиков другое сырье, а шиханам присвоить статус охраняемых объектов. Свою петицию они адресовали президенту РФ и главе Башкирии.

Вскоре появилась еще одна петиция, на этот раз обращенная к президенту России, главе Башкирии и американскому актеру Леонардо Ди Каприо. Последний оказался в списке адресатов в качестве основателя фонда Earth Alliance, который занимается защитой природы. Помимо него, активисты также адресовали петицию генеральному директору ЮНЕСКО Одри Алузай, руководству Гринписа, Сергею Шойгу.

Впрочем, фонд Ди Каприо помогать башкирским активистам отказался, однако вокруг ситуации с Куштау поднялась шумиха: протест поддержали защитники Шиеса, «Партия мертвых» и многочисленные экоактивисты.

Ситуация усугубилась после того, как Хабиров объявил о том, что в Уфе и Стерлитамаке на Новый год — 2020 будет особое праздничное оформление от итальянского мастера Валерио Фести, чьи работы украшали Париж, Стамбул, Москву и Казань. Он заявил, что «это подарок жителям республики от одного из крупных предприятий республики», и почти сразу же выяснилось, что речь идет о БСК.

В ходе своего декабрьского послания Госсобранию глава Башкирии высказал жесткую позицию по Куштау, объявив, что шихан будет разрабатываться, попутно обвинив недовольных граждан в «организованных попытках» выдавить «Соду» с рынка.

— Я никогда не соглашусь оставить без работы тысячи людей, — сказал тогда он. — Бесполезно пытаться меня ломать, выкручивать руки, подкупать журналистов и националистов. Это пытаются делать те, кто просто хочет выдавить одну компанию с рынка и запустить свою.

Одной из общественных организаций, активнее всего боровшихся за Куштау в этот период, была консервативная БОО «Башкорт», которой сначала запретили вести свою деятельность на территории республики, а потом и вовсе признали экстремистской. Проверки в «Башкорте» начались на следующий же день после заявления Хабирова о «подкупленных националистах».

15 декабря 2019 года активисты впервые организовали живое кольцо в поддержку Куштау, в акции приняло участие 500 человек. Впоследствии такие мероприятия стали проводить регулярно. В феврале 2020 года Хабиров провел круглый стол с участием представителей научного сообщества. Предполагалось, что на этой встрече будут рассмотрены различные компромиссные варианты по вопросу разработки Куштау, однако разговор ни к чему не привел.

10 марта 2020 года против разработки Куштау выступило российское подразделение Гринписа. В своем обращении организация опубликовала и ссылку на петицию с требованием присвоить шихану статус особо охраняемой природной территории. В дальнейшем из-за пандемии шум вокруг проблемы утих, однако летом конфликт вспыхнул с новой силой.

3 июля активисты сообщили о вырубке леса у подножия шихана. 6 августа российский Гринпис обратился в Генпрокуратуру России с требованием обратить внимание на то, что происходит с Куштау. К этому моменту активисты уже третий день находились у подножия горы, протестуя против разработки. В этот же день люди в форме полицейских применили силу по отношению к активистам.

Одну из активисток, пенсионерку Валентину, которая также пришла высказать свое возмущение, в ходе потасовки буквально затоптали. Женщине сломали ногу, а ее мужа задержали и вместе с другими активистами увезли в автозаке.

9 августа, в ответ на действия силовиков, активисты вышли на флешмоб «Куштау, живи!» в защиту шихана. Сами протестующие заявили, что в акции приняли участие более тысячи человек. Некоторые остались в палаточном лагере, который этой же ночью атаковали сотрудники ЧОП и неизвестные молодые люди.

В течение ближайших нескольких дней к подножию Куштау стали приезжать люди со всей Башкирии: кто-то оставался на акции протеста, кто-то привозил провизию. Всё это время здесь происходили жесткие столкновения с силовиками. К протестующим применяли газ, стреляли из травматического оружия, росгвардейцы окружали их и пытались вытеснить с места. В ходе разгона корреспонденту Mash сломали камеру. Сотрудники БСК также проводили свои митинги, на которых выступали за разработку шихана.

В конце концов 16 августа на место приехал Радий Хабиров. Он попросил протестующих разойтись и пообещал, что БСК уведет свою технику с Куштау до тех пор, пока не будет достигнут компромисс.

Одним из наиболее запомнившихся моментов встречи Хабирова с протестующими было его высказывание о главе Ишимбайского района, которого активисты заметили среди тех, кто в эти дни громил лагерь бунтовщиков. Тогда глава республики сказал: «Я своих не сдаю», что возмутило многих граждан. Фраза «своих не сдаем» среди жителей Башкирии теперь широко используется для описания коррупции и кумовства во власти, случаев покрывательства проступков своих подчиненных вышестоящими чиновниками.

Когда битва у шихана поутихла, стало известно о том, что некоторым из протестующих грозит до 10 лет лишения свободы за нападение на сотрудников полиции. При этом на жалобы активистов на работу ЧОП Хабиров предложил обратиться в прокуратуру. Тем временем с разных сторон начали звучать всевозможные версии о причинах случившегося. Так, гендиректор БСК Эдуард Давыдов заявил, что это была хорошо подготовленная атака конкурентов на предприятие. Хабиров отметил, что среди защитников Куштау «много искренних, кто болеет за природу».

21 августа состоялась встреча Хабирова с лидерами борцов за Куштау — она продлилась всего десять минут. В ходе этой беседы активисты озвучили свои требования, среди которых было придание шихану статуса природного заповедника, освобождение всех арестованных и увольнение главы Ишимбайского района. После короткого диалога активисты развернулись и покинули кабинет главы.

Из-за протестов на ситуацию с БСК отреагировали в Кремле. В конце августа 2020 года президент России Владимир Путин заявил, что «деньги, заработанные компанией, практически в развитие не инвестируются, в регионе не остаются». Глава государства рассказал, что на дивиденды акционерам БСК из года в год расходуются миллиарды рублей, причем эти суммы стабильно превышают чистую прибыль предприятия.

— Деньги идут туда, где проживают отчасти акционеры, и на кипрские счета, во Францию, в Швейцарию, — говорил тогда президент. — Бесконтрольное выкачивание денег и без всяких обязательств, связанных с инвестициями, — это печальная история.

Путин поручил прокуратуре проверить законность сделки, благодаря которой государство утратило контроль за активами БСК. 1 сентября Хабиров объявил о том, что обратился с иском в Арбитражный суд Башкирии в качестве третьего лица по поводу судьбы акций компании. Он сообщил, что требует их возврата в собственность республики.

— Мы считаем, что компания всегда была в республиканской собственности, — сказал он тогда. — Если брать начало 1990-х годов, то она являлась собственностью Башкортостана, и на это у нас есть соответствующие документы.

После приватизации 90-х «Сода» стала акционерным обществом, контроль над ней перешел от федерального правительства к республиканскому. До 2013 года Башкирия владела существенным пакетом акций предприятия — 62% — через АО «Региональный фонд».

Доля региона в БСК уменьшилась до 38,3% после того, как завод «Сода» объединился с химзаводом «Каустик». После слияния контроль над компанией перешел в руки частных лиц. Крупнейшими акционерами БСК стали АО «Башкирская химия», ООО «Торговый дом “Башкирская химия”» и АО «Региональный фонд». Структурам «Башхима» при этом принадлежало более 57% акций. Законность этой сделки и поручили проверить Генпрокуратуре.

28 августа стало известно, что надзорное ведомство выявило нарушения и обратилось в арбитражный суд республики с иском «об истребовании имущества из чужого незаконного владения». Вот только в прокуратуре после проверки пришли к выводу, что БСК и вовсе не должна была принадлежать республике.

Судя по материалам суда, в ведомстве считают, что предприятия «Сода» и «Каустик» еще в 90-х «выбыли из государственной собственности без согласия собственника». По мнению гособвинителя, приватизация в те годы прошла с нарушениями, поскольку отчуждение предприятий проводилось Башкирией без согласования с Москвой. Таким образом, дальнейшие сделки с БСК не имеют силы, а законный собственник может истребовать имущество обратно без компенсаций нынешним владельцам.

Суд согласился с этими доводами, отклонив все апелляции акционеров. В итоге 95,72% акций БСК передали в федеральную собственность. Радий Хабиров, еще недавно заявлявший о том, что считает компанию республиканской собственностью, неожиданно изменил свое мнение и согласился с позицией Генпрокуратуры.

В дальнейшем Путин распорядился передать часть акций Башкирии — те самые 38,3% республика получила в собственность, еще 11,7% плюс одна акция — в доверительное управление.

Осенью 2020 года Радий Хабиров заверил, что власти всегда готовы подставить плечо БСК. В ноябре гендиректор предприятия Эдуард Давыдов анонсировал масштабную программу развития до 2030 года, которая, по его словам, «тянет на 300 миллиардов с хвостиком». С его слов, направлена она будет на повышение экологической безопасности, улучшение условий труда. Тогда же Давыдов заявил, что расшибется в лепешку, но найдет сырье для БСК.

В мае компания вновь отметилась несколькими дорогостоящими презентами Башкирии, например, подарила Театру оперы и балета республики рояль за 14 миллионов рублей, организовала в Стерлитамаке салют в честь Дня химика (он, правда, едва не закончился пожаром).

В июне 2021 года стало понятно, что БСК присматривается к Худолазскому месторождению в Баймакском районе республики и проводит там лабораторные исследования. Давыдов вместе с премьер-министром правительства Башкирии Андреем Назаровым лично побывали там в апреле.

В августе 2020 года месторождение выкупила австрийская компания по производству керамической плитки Lasselsberger — та самая, на открытие нового завода которой в Башкирии специально приезжал Путин. Сам Давыдов тоже начал стремительно приближаться к власть имущим — в июле стало известно, что он, наравне с руководителями «Башнефти» и «Газпром Нефтехим Салават», может войти в состав правительства республики.

В 2021 году БСК вновь прилетела оплеуха из Москвы — глава Росприроднадзора России Светлана Радионова, приехавшая в республику решать экологические проблемы, жестко прошлась по компании, назвав завод «кучей хлама и кирпичей», и пригрозила обращениями в контролирующие органы. Чиновница неоднократно заявляла о серьезности своих намерений, проводила круглые столы с директорами предприятий и экоактивистами. Радионова также намерена оспорить право БСК сбрасывать отходы в реку Белую.

Впрочем, экологических проблем у БСК хватает и без этого: чего стоят одни только стерлитамакские «белые моря» — шламонакопители, на ликвидацию которых придется потратить миллиарды рублей. Судя по тому, что Стерлитамак попал в список городов, где будет осуществляться федеральный проект «Чистый воздух», в ближайшее время надзорные органы продолжат пристально наблюдать за БСК (как, впрочем, и за другими промышленными предприятиями города).

Для большинства жителей Башкирии борьба за Куштау — пример того, как народ смог отстоять свое мнение и выйти победителем из конфликта с властью. Действия протестующих в разное время одобряли многие селебрити — Максим Галкин, Ксения Собчак, Алексей Пивоваров, Ляйсан Утяшева, Юрий Шевчук, рэпер Face.

Есть и другие точки зрения. Например, экс-глава общественной палаты и известный соратник Радия Хабирова Ростислав Мурзагулов считает, что «бикфордов шнур этой истории подожгли конкурирующие за сверхприбыльный бизнес фирмы», а протесты на Куштау — «не романтический революционный порыв проснувшегося гражданского самосознания, а следствие бизнес-драки за миллиарды долларов».

По мнению политолога Дмитрия Михайличенко, события на Куштау для власти «не имели благополучного выхода» и в дальнейшем стали причиной усиления протестных настроений в Башкирии.