Урок для 1-го «Ж»: репортаж из класса, где по-русски говорит только учитель

В школе Волгограда появился первый класс, где по-русски говорит только учитель. Поток детей мигрантов — выходцев из СНГ решили определить в отдельную группу и обучать по особой программе. Мальчишки и девчонки едва понимают русские речь и письмо, однако стараются не отставать от сверстников. Одни родители восприняли такое решение на ура, другие — категорически против. Мы поговорили с родителями учеников, педагогами и экспертами об особенностях такого подхода к обучению и его возможных последствиях.

Они появились из ниоткуда

В этом году под конец августа школу в поселке Аэропорт ждал сюрприз — почти два десятка первоклассников едва говорят и понимают по-русски. В ходе общения с семьями выяснилось, что такие же проблемы и у большинства родителей кандидатов в ученики.

— В этом году у нас необычный набор. Во втором корпусе МОУ СОШ № 33 было набрано огромное количество первоклашек — 35 заявлений, — говорит заместитель директора МОУ СОШ № 33 Елена Елизарова. — Узнали об этом в конце августа, с 25 числа мы думали, как поступить. Я уверена, что было принято правильное решение — образовать два класса: 1-й «Е» и 1-й «Ж». Оба на базе второго корпуса школы в поселке Аэропорт. Один из классов — это дети мигрантов из стран ближнего зарубежья, мало говорят по-русски, так называемые инофоны. Родители тоже не все говорят по-русски. Приходилось индивидуально им помогать, кто-то приходил с переводчиками. Они предоставили весь пакет документов, там всё в порядке было. Мы принимали всех детей.

Так появился 1-й «Ж» класс, в котором учатся 14 человек. Все они — дети мигрантов из Таджикистана и Азербайджана. Кто-то родился уже в Волгограде, а кто-то совсем недавно переехал сюда с семьей. Уровень русского языка у всех разный, но в целом — крайне низкий.

— Программа для всех детей одинаковая, но в этом классе мы перешли на обучение по платформе «Дети здесь», — рассказала Елена Елизарова. — Это программа, помогающая детям овладевать русским языком. Особенность в том, что к занятиям тесно привлекаются родители. Мы надеемся, что эта программа нам поможет. Сначала дети проходят тестирование, которое показывает их уровень знаний. Там же строятся занятия, показываются фильмы и мультфильмы на русском языке. Очень многогранная программа, которая позволяет детям во всех сферах жизни принимать участие и говорить на русском языке.

Помимо специальной программы, в школе планируют сделать большой акцент на внеурочную деятельность, в том числе с параллельными классами, чтобы дети мигрантов общались не только между собой, но и с русскоговорящими сверстниками.

— Уже по внешнему виду детей видно, что родители заинтересованы в обучении: все школьники опрятные, в форме, со школьными принадлежностями, — отмечает заместитель директора школы. — Внеурочная деятельность предусмотрена в каждом классе. Здесь будет такая особенность: мы будем проводить совместные мероприятия для 1-го «Е» и 1-го «Ж» класса, чтобы они встречались, общались и взаимодействовали между собой, что тоже поможет им овладеть русским языком. Для нашей школы это первый подобный опыт, я надеюсь, что он будет успешным.

Основной груз работы лег на классного руководителя, которая за свою карьеру успела выпустить из начальной школы всего один класс. При этом она не выглядит измученной, напротив — судя по тому, как молодой педагог рассказывает о своих учениках, она подходит к делу с хладнокровной уверенностью и с полным осознанием ситуации.

— Работать в таком классе очень тяжело, потому что незнание русского языка сказывается на том, что каждый раз мы проговариваем одно и то же, заучиваем, запоминаем, несколько раз проходим одно и то же, чтобы детям было проще запоминать, — признаётся классный руководитель 1-го «Ж» класса Ирина Плотникова. — От незнания русского языка они иногда просто не понимают, чего я от них хочу. Нужно к каждому подойти, показать, какой цвет, открыть страницу, показать, докуда вести линию, и так далее. Например, у нас было задание с птицами — нужно было рядом с каждой птичкой нарисовать фишку. А некоторые дети даже не знали, что это птицы нарисованы. Нужно каждый раз объяснять всё с нуля. Это тяжело.

Педагог утверждает, что дети очень трудолюбивые и стараются в учебе. Часто они не понимают таких вещей, которые для русскоговорящего первоклассника кажутся элементарными. Ирина Плотникова предполагает, что, возможно, именно от незнания основ у детей и наблюдается повышенный интерес к знаниям.

— С родителями те же сложности — языковые. Например, я прошу их подготовить что-то к уроку дома. Некоторые дети приходят неподготовленные, потому что родители могут не понять то, о чем я попросила, — рассказала классный руководитель. — С прошлым выпуском мне было намного проще, конечно. Там была параллель русскоязычных детей. Сейчас я думаю наперед о том, как сделать каждый урок понятнее для детей. Подготовка к ним гораздо сложнее.

«Наши дети должны быть наравне с русскими»

Родители учеников из «спецкласса» по-разному отреагировали на выделение их детей в отдельную группу.

— Мы приехали из Республики Таджикистан на постоянное место жительства, — рассказала мама ученицы 1-го «Ж» класса Ахмина. — Мы живем в поселке Аэропорт. Нашу дочку приняли в первый класс. Мы пришли, нам сказали, какие документы предоставить, дочка прошла собеседование и нас приняли. Мы рады этому, будем стремиться, учиться, ходить в продленку, чтобы у нас было всё хорошо. Дочка не очень хорошо говорит по-русски, но она учится. Сначала было немного обидно, что детей разделили, но учительница объяснила, что они пока не очень хорошо по-русски разговаривают. Так что я нормально к этому отношусь.

Есть и родители, которые выступили против отделения их детей от обычных первоклассников.

— Я из Таджикистана. Всех троих детей я родила в Волгограде, живу тут постоянно, — рассказала мама ученика 1-го «Ж» класса Гульхон Хасанова. — Мы купили за школой дом. Хотим, чтобы тут, в поселке, наши дети учились. Детей разделили на два класса. Первая смена — русские, вторая смена — таджики и узбеки. Мы хотим, чтобы наши дети перемешанные были. Чтобы мой ребенок с русскими учился и без акцента потом разговаривал. Понятное дело, что с таджиками он на таджикском будет болтать.

По словам Гульхон Хасановой, дома с детьми они разговаривают и на русском, и на таджикском, чтобы не забывать родной язык. Ее сын окончил первый класс в Таджикистане, но после переезда в Россию она принципиально отдала его в первый класс волгоградской школы, чтобы ребенок начал с нуля учиться на русском языке.

— Мы дома занимаемся, в продленку хотим ребенка отдать и репетитора нанять, чтобы он успевал за всеми, — добавила мама первоклассника. — Мы экзамен сдали при поступлении, всё прошли, там не тяжело было. Ребенок на всё ответил. Разделение не нравится не потому, что дети во второй смене, а потому, что в классе все узбеки и таджики. Русских там нет. А я хочу, чтобы ребенок с русскими общался.

Главный вопрос, который волнует и детей, и родителей, и педагогов, — чем кончится эксперимент с выделением детей мигрантов в отдельный класс. Четкий ответ на этот вопрос, скорее всего, не даст никто. Но можно обратиться к уже существующим практикам. Большой опыт работы с иностранными студентами есть у Волгоградского медицинского университета. Конечно, сравнивать ситуацию в школе и вузе тяжело — подход к образованию зависит от возраста учеников. Однако, по словам проректора по работе с иностранными учащимися и международным связям ВолгГМУ Натальи Альшук, в университете потоки русскоговорящих и студентов из зарубежных стран разделяются похожим образом.

— Конечно, стоит отметить, что мы с вами говорим про разные возрастные группы. У нас есть возможность для иностранных граждан обучаться либо на русском языке, либо на английском, это их выбор, — рассказала Наталья Альшук. — Если студенты из Индии по законам их страны должны получать иностранное образование на английском языке в течение шести лет (чтобы потом вернуться и работать на родине), то, к примеру, студентам из Иордании по их законам необходимо обучаться на языке страны обучения. У нас и российский студент по своему желанию может обучаться на английском языке. Если иностранный студент хочет учиться вместе с российскими студентами и его знаний языка хватает, чтобы не чувствовать себя отстающим, — пожалуйста.

При этом, как отмечает проректор ВолгГМУ, в данной ситуации речь идет о взрослых людях, которые пришли за конкретным образованием и платят деньги за него. Что же касается школьников, то, по мнению Натальи Альшук, стандартной программы общего образования может не хватить для достижения поставленных целей.

— Я бы порекомендовала школе пригласить автономную некоммерческую организацию, чтобы она проводила дополнительные занятия. Преподаватели и учителя и так загружены, а работать бесплатно еще и ночью физически очень тяжело, — отметила проректор ВолгГМУ. — Эта АНО могла бы подать интересную заявку на президентский грант. Заявка включала бы в себя оплату специалистов, которые бы занимались с детьми с учетом их территориального нахождения и возраста. Также нужны поездки в музеи, кукольный театр, чтобы дети посещали интересные выставки и спектакли на русском языке. Тогда бы дети почувствовали потребность в общении на русском языке. Понятно, что, если мы говорим о разделении потоков на детей, которые обучаются общей программе, и детей, которые дополнительный акцент делают на русский язык, отставание у последних всё равно будет. Я бы на второй год смешала классы. И там отставание тоже будет, но не такое тяжелое.

Но что если посмотреть на этот «спецкласс» через призму взрослой жизни? Очень часто семьи мигрантов и в том числе взрослые выходцы из СНГ живут в России, но практически не общаются с русскими, а сосуществуют в своей импровизированной провинции. Примеров можно найти множество — начиная с «чайна-таунов», заканчивая целыми деревнями мусульман или цыган. За иностранцами даже закрепились профессиональные стереотипы: если строитель или продавец на рынке — в большинстве случаев мигрант.

Более глобальные проблемы с адаптацией мигрантов в России также наблюдает депутат Госдумы от КПРФ, первый заместитель председателя думского комитета по науке и высшему образованию Олег Смолин.

— Когда 30 лет назад разрушили Советский Союз, никто не догадывался, что тем самым мы приведем населения наших республик в Российскую Федерацию, в том числе в крупные города и столицу нашей родины, — вспоминает Олег Смолин. — Получили то, что было порождено разрушением СССР. Вводить визы для населения Средней Азии, с моей точки зрения, неправильно. У нас довольно остро не хватает рабочих рук, в том числе на стройках и сельском хозяйстве. Другое дело — надо было устремиться к тому, чтобы те люди, которые к нам едут, изучали русский язык и приобщались к русской культуре еще в своих республиках. Для этого надо в том числе открывать специальные курсы в школах и профессиональных учебных заведениях в Узбекистане и Таджикистане в частности.