Заброшенная Уфа: как памятники архитектуры превращаются в руины и пристанища бомжей

Ни для кого не секрет, что за последние десять лет Уфа заметно прибавила в числе заброшенных зданий, большая часть из которых — памятники культуры. Порой полуразрушенное здание может стоять между двумя целыми прямо в центре города. Гости столицы то и дело подмечают эту особенность, находя ее примечательной, а вот местные краеведы считают это полнейшим безобразием, с которым надо бороться на федеральном уровне.

Но что нужно сделать для того, чтобы искоренить проблему неиспользуемых зданий? С этим вопросом корреспондент UFA1.RU обратился к одному из ведущих экспертов в сферах сохранения городской среды и урбанистики, а также к представителям мэрии. Но перед этим самое время вспомнить о культовых домах, ставших заброшенными по вине различных обстоятельств.

Дома-ронины

Один из известнейших домов с тяжелой историей находится прямо в центре города — на улице Чернышевского. Да, речь идет о телеграфе Сахарова — известного купца, мецената и основателя почтовой связи в Уфимской губернии. В 1992 году здание со 100-летней историей включили в список объектов культурного наследия регионального значения, после чего началась чехарда с владельцами объекта. По информации UFA1.RU, в 2010 году домом завладела питерская торговая компания «Мега Инвест», которая решила сбыть особняк за 190 миллионов рублей, но покупателя так и не нашлось.

На сегодня здание считается заброшенным, а любители экстрима то и дело залезают внутрь, дабы тщательнее рассмотреть, как жили богатеи времен конца XIX века. Сейчас оно, к счастью, не является аварийным, однако если новый хозяин не найдется в ближайшее время, то, если судить по другим бесхозным объектам, может встать остро вопрос о его сохранности.

Следующую культовую заброшку можно найти напротив четвертого корпуса УГАТУ. Некогда дом принадлежал известному уфимскому пивовару и меценату Василию Видинееву. После его смерти в здании разместились филиал Сибирского торгового банка, страховое общество, биржи и гостиница. Им на смену пришли сберкасса, районный отдел образования и корпус юридического университета БГУ.

В 1992 году здание признали памятником архитектуры и, что символично, отложили вопрос реставрации в долгий ящик. Спустя 16 лет, кстати, он отпал сам по себе — в доме начался пожар, который уничтожил большую его часть. Какое-то время последствия бедствия пытались скрыть за баннером, однако вскоре его сняли, оставив заброшку красоваться в самом сердце города.

Не менее печально сложилась ситуация и с усадьбой Бухартовских. История дома на улице Аксакова началась в 1890-х годах. Он принадлежал семье дворян польского происхождения. С началом революции здание перестало использоваться по назначению: на первом этаже дома устроили парикмахерскую, а на втором поселились чекисты.

Последние несколько десятилетий здание медленно приходило в негодность, а в 2020 году и вовсе сильно пострадало от пожара. Сейчас его внешний вид соответствует заброшке класса люкс: крыша прохудилась, конструкции сгнили, а краска слезла со стен. К счастью, осенью этого года у дома появился новый хозяин — предприниматель Константин Куликов. Подробнее о нём мы рассказывали в одном из прошлых материалов.

— По условиям договора, покупатель обязан в срок до окончания второго квартала 2024 года осуществить комплекс работ по реставрации объекта культурного наследия, предусматривающих противоаварийные работы, реставрацию и приспособление к современному использованию, — отметили в мэрии.

Больше всего повезло дому Тикунова, расположенному на улице Зенцова, внутри двора исторического квартала между улицами Пушкина, Гафури, Свердлова и Аксакова. Еще в начале 20-х годов прошлого века там находились коммунальные квартиры, однако с началом эпохи новой России здание забросили, сделав его памятником архитектуры и пристанищем бомжей.

В прошлом году владелец сети фитнес-клубов «Персона спорт» Хайдар Хусаинов решил всерьез взяться за реконструкцию здания. По его задумке, имение Тикунова должно превратиться в шикарный дом с элитными апартаментами.

Заброшки нашего двора

В этот раздел попали здания, которые уже заметно выбиваются из статуса старинных и величественных имений. Наоборот, судьба у них вполне прозаична. Некоторые вы можете увидеть, выглянув из окна своего дома, как, например, Вахмянинскую баню.

Этот объект культурного наследия знаменит тем, что в ней мылся Федор Шаляпин. Ладно, не только этим. Назвали здание в честь неприметной дворянки Екатерины Алексеевны Вахмяниной. В течение продолжительного времени баня имела славу самой любимой в городе и продолжала работать до 2007 года. Спрос на общественные купальни падал, а объект всё больше требовал реконструкции, поэтому власти решили его законсервировать, стыдливо прикрыв заборчиком.

Сейчас «землянка» находится в ожидании инвестора, который займется ее реконструкцией, а может, даже и сделает из нее бизнес-центр. Вот что по этому поводу говорят в мэрии:

— Объекты культурного наследия, расположенные по улицам Чернышевского, 121 (Вахмянинская баня) и Карла Маркса, 13, 15 (Дом Веденеева В. И.), переданы в хозяйственное ведение муниципальных предприятий. Обязанность по сохранению указанных объектов культурного наследия возложена на пользователей.

Самая молодая, но не менее культовая заброшка получила довольно устрашающее имя: «Дом смерти». С ним было связано множество несчастных случаев, включая гибели подростков. Местные жители сразу же пришли к выводу: не было бы здания — не было бы и горя, после чего стали добиваться его сноса. Но всё оказалось не так просто.

Так называемый бэкграунд дома не менее грустный: на протяжении 9 лет трое руководителей строительного кооператива продавали квартиры в этом, еще не достроенном доме. В 2018-м предприниматели решили не заканчивать строительство, а просто взять заработанные 307 миллионов рублей и сбежать с ними на Кипр. Обманутые дольщики быстро почуяли неладное и обратились в полицию. Двух предпринимателей удалось задержать и посадить, а третий и по сей день скрывается в какой-нибудь из деревень Эквадора.

После гибели 14-летней девочки в октябре этого года на дом обратил внимание глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Теперь объектом занимаются правоохранители, которые, будем надеяться, смогут добиться долгожданной консервации здания без участия оставшегося директора строительной компании.

— Восстановление прав граждан-участников строительства жилого дома по улице Пархоменко предусмотрено с применением механизмов Публично-правовой компании «Фонд развития территорий» (далее — ППК «Фонд») путем завершения строительства или выплаты возмещения гражданам. Учитывая то, что основным условием для применения механизмов ППК «Фонд» является введение конкурсного производства в отношении застройщика, с 2020 года компанией ведутся соответствующие судебные разбирательства. Мэрия Уфы не является участником судебных процессов по банкротству застройщика, в судах участвуют ППК «Фонд», Министерство строительства и архитектуры Республики Башкортостан, ЖСК «Дуслык-Строй», — отметили в пресс-службе городской администрации.

Плавучая пристань

Напоследок в обход других заброшек естественного характера стоит рассказать о Дебаркадере — плавучей пристани, на которой разместился целый коттедж. Со слов владельца постройки Динара Булатова, ранее объект использовался для обслуживания круизных судов в Дюртюлях, однако уже к середине 2010-х годов его перепрофилировали в причал.

Динар решил купить пристань в 2021 году. Ему досталось совсем аварийное здание, которое еще можно было без проблем отреставрировать, что предприниматель и сделал. После ремонта он сдал дебаркадер в аренду «Речфлоту», что стало для него большой ошибкой. Этим летом в результате крупного скандала между организацией и мэрией постройку конфисковали и отбуксировали судебные приставы. Сейчас дебаркадер можно найти в Затоне, где он медленно встречает свою старость без должного обслуживания.

— Дебаркадер, расположенный по улице Пожарского, 47/1, на данный момент находится в собственности Уфимского филиала Волжского государственного университета водного транспорта, — сообщили в мэрии.

Мнение эксперта

Если в городе так много заброшек, часть из которых и вовсе объекты культурного наследия, то что с ними делать, если сносить совсем не вариант? Ответ на это дал известный урбанист и руководитель проектов Citymakers Александр Зальцман.

С его слов, традиционно для всех городских проектов применяется разделение по инициативе запуска: развитие сверху и развитие снизу.

Сверху — развитие при участии государства, путем создания привлекательных программ сохранения и адаптации объектов наследия. В Москве, например, есть программа «Дом за рубль», по которой инвестор получает здание со 100% стоимостью аренды, однако позже она падает в 10 раз после согласования проекта, а потом и вовсе снижается до 1 рубля после его полного восстановления. В других случаях есть программы поддержки развития креативных кластеров (часто размещаются в исторических зданиях). В крупных городах объекты промышленного наследия часто оказываются в границах земельных участков, покупаемых девелоперами для дальнейшего жилищного строительства, и самые яркие из них получают функцию общественных центров новых районов.

— Подход сверху появляется там, где есть высокая ответственность и внимание городских властей к публичной повестке своей деятельности и заинтересованный в конкретном участке земли инвестор, — отметил Зальцман.

Снизу — это естественная джентрификация (процесс реконструкции, при котором повышается привлекательность района для более платежеспособного населения) зданий и территорий. В мировой практике она выглядит как постепенное обживание и популяризация объекта наследия. Вначале место становится арт-пространством, клубной точкой. Дальше ее начинают обживать креативный бизнес, студии и кафе. Дальше там появляется крупный бизнес — банки, консультанты и дорогие рестораны.

По мнению урбаниста, такой подход редко выстреливает в России и требует инициативы и обаяния собственников. К сожалению, естественное развитие часто заканчивается скупкой подорожавшего объекта девелопером.

Так или иначе, со слов урбаниста, вопрос требует наличия заинтересованного инвестора, однако в нынешних условиях из-за состояния множества объектов культурного наследия добиться этого крайне сложно. Большинство вкладчиков попросту не видит в покупке экономической эффективности, а граждане — надобности. Кроме того, для подобных проектов важно найти публичный механизм коммуникации, который не позволит крупным игрокам передумать и бросить тот или иной проект, что, скажем так, не всегда исполняется. Как говорится, проблему решить реально, было бы желание и возможность отмотать время вспять.