«И мы копали окопы под минометами и под танками». Рассказы четырех из 12 военных, которые сложили оружие в зоне СВО

ds

15 человек из Новосибирской области (12 мобилизованных и 3 добровольца), по их словам, оказались на передовой без должной подготовки. Они написали рапорты о том, что готовы служить в тылу, но не уверены, что к ним прислушаются

Поделиться

Новосибирские мобилизованные утверждают, что в начале ноября оказались на передовой, имея за плечами несколько тренировок на учебном полигоне. Пробыв под обстрелами больше недели, после прибытия командования они, по их словам, подали рапорты о том, что готовы нести службу в тылу, поскольку считают свою подготовку недостаточной. Сейчас 12 человек, подавших рапорты, находятся на некоем нулевом пункте — они пребывают в полном неведении о том, как разрешится их ситуация. Мы связались с военными, среди которых как мобилизованные, так и добровольцы, и записали их рассказы о том, как выглядит первая линия соприкосновения войск и что говорят офицеры про их рапорты.

«Сидим у костра и живем в рваной палатке». Рассказ мобилизованного Петра М.

Новосибирец Петр М. (здесь и далее НГС известны фамилии всех военных, но мы не называем их из соображений безопасности) вместе с другими мобилизованными провел около месяца в учебном лагере НВВКУ. За всё это время, по его словам, они трижды выезжали на тренировки. Расстреляли 60 патронов, тренировались кидать гранаты, участвовали в построениях — так он описывает опыт тренировок в учебном лагере.

— Каждый день по три часа, по четыре мы стояли на плацу. Вот и всё. Я приехал в конце июля — начале августа в Новосибирск. С февраля я участвовал в СВО на стороне ополчения Луганской Народной Республики. Ну и с 14-го года я тоже был в ополчении. А когда приехал [в Новосибирск], пошел в военкомат, сказал, что не поеду туда больше. То есть я предоставил им свой военный билет из Луганска, всё-всё сделал, все документы, в общем, собрал. Но никто меня не стал слушать и всё, [меня мобилизовали]. Хорошо, что я просто оказался с ребятами и смог им помочь, — рассуждает Петр.

Петр объясняет, что в конце октября он и его товарищи оказались в одном из поселков на юге России, оттуда их перебросили на нулевой рубеж, а затем и на передовую.

— Я ребят, как смог, вывел оттуда. Собрал 12 человек. Мы всё время находились под артиллерийским огнем. Провели там дней 12, наверное. С ребятами мы держимся, рапорты вот написали (на передовой Петр и его товарищи по приезде командования сложили оружие, их увезли на нулевой пункт, где они и подали рапорты. — Прим. ред.). Но на них никак не отреагировали, эти рапорты у нас в карманах лежат. Пришел офицер, даже звания его не знаю, попытался нас на «передок» отослать. Говорит: «Садитесь, поедете на вторую линию обороны». Нас просто шоферы отказывались везти туда, говорили, что нас опять туда закинут. Ну мы послушали эти разговоры и отказались ехать, — говорит он.

Как говорит Петр, за время нахождения в учебке их три раза возили на полигон пострелять

Как говорит Петр, за время нахождения в учебке их три раза возили на полигон пострелять

Поделиться

Сейчас все 12 человек находятся на нулевом пункте. У них изъяли бронежилеты, шлемы и оружие, которое было закреплено за ними еще с Новосибирска. При этом попытки отправить их обратно, в окопы, по словам мужчин, продолжаются:

— Давят морально каждый день. Строят и спрашивают: «Что делать с вами?» Они у нас спрашивают. А мы им ничего не говорим, просто сидим у костра и живем в рваной палатке. Зарплаты пришли женам, детям. Мы сразу сказали: «Хотите — заберите, нам ничего не надо». Два месяца какого-то балабольства. Говорят, что на третью линию везут, на вторую, а сами опять выкидывают нас вперед. Сейчас опять пытаются нас раскидать (группу из 12 человек. — Прим. ред.), чтобы этой сплоченности у нас не было. Каждое утро офицеры приезжают и говорят: «Вы готовы в окопы обратно? Езжайте родину защищать». У них не получается — они про нас забывают, а на следующий день всё заново. Вот эти чистые офицеры и говорят. Мы здесь только их увидели, вообще увидели, что оказывается, какие-то офицеры есть. Каждый день нас тыкают этими деньгами, зарплатами. Я сам подавлен очень сильно этим всем. И просто испытываю ужас перед грядущим.

Петр рассказывает, что, кроме них, 12 человек, здесь же, на нулевом пункте, находятся еще несколько десятков человек, которые, как и они, якобы отказались воевать на передовой из-за недостаточной военной подготовки. Из каких именно они регионов, он не знает. При этом около 40–50 человек, по его словам, после уговоров командования уехали обратно, на первую линию.

— Да мы просто ни к чему не готовы. Понимаете, мы стояли на плацу, нам сказали, что вы будете службу нести на освобожденных территориях, и дома мы всё это семьям рассказали, а в итоге вот что. Мы вообще хотим отсюда вернуться. Здесь слесаря в основном. Я уже на передовой, *** (блин), объяснял, как почистить грязный автомат, как его разбирать. А так, у нас автомат 4 рожка, и мы просто пытаемся окапываться на позиции. В принципе никто ничего не знает. Хотя и женам, и матерям сказали, что нас везут на освобожденные территории либо в тыловые части. 80% мобилизованных ничего не объясняют, просто сажают в «Урал» без объяснения и везут, и ты просто оказываешься уже перед фактом, — возмущается он.

По словам Петра, дома в Новосибирске его ждет мать. Детей и жены у него нет:

— Нет, ей лучше звонить не надо. С моей мамой лучше совсем не разговаривать, она такая же, как те офицеры.

«Нас бросили в поле». Рассказ добровольца Николая М.

На фоне растерянных, вырванных из привычной жизни мобилизованных добровольцы-контрактники внешне казались более подготовленными. У них было время обдумать, насколько они хотят и могут участвовать в СВО, и каждый из них сделал выбор самостоятельно.

На нулевом пункте у Петра М. и его 11 сослуживцев появились новые товарищи — трое контрактников из Новосибирской области.

47-летний Николай М. из Карасука долго и старательно выяснял, будет ли он полезен стране в качестве участника спецоперации. Сначала звонил в военкомат, потом пришел лично.

— Я служил в ЭТВ, эксплуатационно-технический взвод, поэтому даже в армии автомат в руках держал только на присяге, — рассказывает Николай. — Сказал об этом, а мне ответили: «Там тебе и не надо автомат, ты не будешь участвовать в боевых действиях, а будешь стоять на постах». Еще сказали: «У вас там подготовка будет, вам всё покажут и всё расскажут». А потом нас притащили на «передок», и всё.

О том, что добровольцев везут не на обучение или боевое слаживание, а на линию соприкосновения, они, по словам собеседников, узнали, только оказавшись под обстрелом:

— Нас бросили в поле, кинули лопаты и сказали: копайте, а то вас … (прибьют). И мы копали окопы под минометами и под танками… Танк стрелял по нам! И мы копали и… (Мы не можем опубликовать цитату целиком в соответствии с законодательством РФ).

Мужчины рыли окопы, находясь, по их словам, под обстрелами

Мужчины рыли окопы, находясь, по их словам, под обстрелами

Поделиться

Отказавшись воевать в таких условиях, контрактники вернулись на нулевой пункт и уже там, по словам Николая, написали рапорты о том, что служить не отказываются, но готовы выполнять те работы, которые могут и умеют делать. Вести боевые действия их просто не научили, да и экипировка, по словам Николая, для этого мало годится.

— Добровольцы отовсюду в Алейск приезжали, их там и обували, и одевали. Ну как одевали… Форму дали, не разбираясь, подойдет она тебе или нет. Говоришь один размер, а тебе в ответ: пойдет, на вырост. И дали бушлат, который мне по колено. Берцы летние, через 10 минут они уже мокрые, — рассказывает доброволец. — Мерзнем, болеем. Мы спали на земле и на бетоне спали, под открытым небом… […] Ноги застудили, начинают зубы болеть, начинает спина болеть…

Никакого четкого плана, что делать дальше, у Николая нет. Он утверждает, что готов служить, если пройдет подготовку, но надежды на то, что это возможно, у него, похоже, уже нет:

— Когда нас привезли [на нулевой пункт], тоже началось: «А давайте мы вас подучим, постреляем, автоматы вам дадим»… Но никакого продолжения [нет]. Просто говорят и никакого действия, — горько объясняет он. — Не раз было: нам говорят, что будут вывозить [дальше от линии соприкосновения], а самих на передовую везут. Это не только с нами, со многими так. В другое село завозят, высаживают — и всё.

В Карасуке его ждут жена, три сына и дочь — по закону мобилизации он не подлежит. Но он ушел добровольцем.

«За что я должен сидеть?» Рассказ добровольца Николая Б.

Николай Б. тоже из числа контрактников.

— Последний раз в армии я 10 лет назад служил. Мне обещали, что подготовка будет, в итоге нас почти не готовили. При подписании контракта в части находились 2 дня, потом нас отправили в Ростов, из Ростова (далее Николай перечисляет названия населенных пунктов, которые мы не публикуем в соответствии с законодательством РФ. — Прим. ред.). Мы думали, едем на подготовку, как и обещали, — рассказывает он. — Привезли туда, на «передок», сначала мне непонятно всё было. Срочная служба у меня на флоте была, а тут я оказываюсь в пехоте. Старший сержант из соседнего окопа, спасибо ему, рассказал, как правильно выкопать окоп. Мы копаем, и по нам стреляют.

По его словам, при подписании контракта ему говорили совсем о другом:

— Когда я пришел в военкомат [в сентябре], там наобещали целую гору: что довольствие будет хорошее, подъемные 200 тысяч. В итоге на данный момент я почти ничего [из обещанного] не получил — только 8 тысяч рублей зарплату и 18 тысяч подъемные. Но я не считаю, что это какая-то заоблачная сумма. Полностью форму нам в принципе выдали, но это форма 80–90-х годов, мне пришлось для себя всё самому покупать, потому что я передвигаться в ней не могу.

Николай поясняет, что ему пришлось потратиться на сборы: он купил форму, обувь, термобелье, медикаменты, шапки и перчатки. На всё потратил 50 тысяч рублей.

Дома его ждут беременная жена и дочка трех лет. В их семье он единственный кормилец. После получения первых подъемных и зарплаты 20 тысяч из этой суммы он отправил домой, себе оставил 6 тысяч («чтобы у меня хоть что-то было»).

— Рапорты наши также просто положили в карман. Сейчас нам говорят об уголовной ответственности за отказное, говорят про 5 лет срока. Я от службы не отказываюсь, но я отказываюсь идти на передовую как неподготовленный человек. Я готов заниматься теми делами, про которые я знаю. Я умею как автомеханик работать, я в прошлом учитель ОБЖ и физики, я сам из деревни, я много чем могу заниматься. Но никак я не подготовлен быть на передовой во время боевых действий. А отсидеть… За что я должен сидеть? Что добровольно пошел в военкомат и подписал контракт? Что я пошел людям помочь? Из-за этого я должен на зоне находиться? Я не считаю, что это как-то правомерно у нас сделано, — объясняет он.

Сейчас четкого плана у него и его товарищей, отправившихся в зону СВО добровольцами, нет. Николай говорит, что они также живут в рваной палатке и ждут каких-то действий со стороны командования.

«Просто привезли и выперли в поле». Рассказ добровольца Евгения Ч.

На нулевом пункте бойцы живут в палатках и греются у костра. Чтобы помыться и привести себя в порядок, вынуждены арендовать койки в соседнем хостеле.

— Чтоб вши на нас не завелись, — буднично объясняет контрактник Евгений Ч.

Он — житель Маслянинского района Новосибирской области, как и Николай М., принял решение об участии в спецоперации самостоятельно. И также изначально не имел боевого опыта.

— Я даже когда 20 лет назад служил срочку в Ростовской области, я всегда был водителем. Механик, водитель — моя профессия, — объясняет он. — Везде, где меня записывали [сейчас], я был поваром. А тут нас собрали, дали автоматы — и «вперед, ребята, воюйте».

В (название населенного пункта) контрактники оказались на день раньше Петра М. и его товарищей, и заботиться о себе, по словам Евгения, контрактникам пришлось самостоятельно.

— Мы 5 дней лежали в окопе, — гневно объясняет он. — Там старшина какой-то был… Он 4 дня вез нам бревна, чтобы сделать блиндаж! Он привез бы их в первый день, во второй хотя бы — и ребята, которые были с нами, остались бы […] (далее цитировать Евгения мы не можем в силу законодательства РФ).

Контрактники рассказывают, что у них нет подходящих специальностей, чтобы воевать на передовой: кто-то срочку служил на флоте, кто-то был водителем

Контрактники рассказывают, что у них нет подходящих специальностей, чтобы воевать на передовой: кто-то срочку служил на флоте, кто-то был водителем

Поделиться

Возможно, были и другие причины — как утверждает Евгений, контрактников снабжают еще хуже, чем мобилизованных.

— Ничего медицинского даже не выдали. Дали автомат. Ну должны же аптечки давать, какие-то там обезболивающие, да? — риторически спрашивает он и тут же отвечает: — Нет! Просто привезли и выперли в поле … [к черту], и всё. Это просто дурдом.

О том, кто их командир, добровольцы, по их словам, не знают до сих пор.

— Уже здесь [на нулевом пункте] нашелся один [офицер], в блиндаже сидел. Мы его спрашиваем, что нам делать. А он в ответ: «Откуда я знаю, что вы делать будете?» Говорит: «Уезжайте». Но не приказывает, а просто так говорит, — рассказывает Евгений. — Но мы же не отказываемся служить! Я подписал контракт, и я не отказываюсь от этого. […] Но если я всю жизнь баранку крутил, а меня на «передок» кидают…

Еще одна боль контрактников — деньги. Часть из них приняла решение об участии в СВО, в том числе рассчитывая обеспечить семьи.

новость из сюжета

Подпишитесь на важные новости о спецоперации на Украине

— Хлопцы получили мои [деньги за меня], — рассказывает Евгений. — У меня 4 ребенка, 4 девочки дома, а я 9 тысяч получил. Это вся моя зарплата. Жена пошла за свет заплатила да за садик, и деньги кончились. […] Везде просто … [циничный обман].

НГС направил запросы в Министерство обороны РФ, чтобы выяснить, действительно ли четверо человек, связавшиеся с НГС, участвуют в спецоперации, почему они оказались на линии соприкосновения неподготовленными и почему родственники контрактников не получили деньги.

Недавно мы рассказывали, что россияне продолжают получать повестки по уточнению данных — что это такое и могут ли по ним мобилизовать.

Total
0
Shares
Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Related Posts
Read More

Люди вставали на колени и плакали. Эксперты — о скандале в Домодедово, хамстве чиновников и обслуживающего персонала

Table of Contents Hide Почему работники сферы услуг срываются на клиентовКак противостоять хамствуСоветское наследие Грубость со стороны обслуживающего…
Read More

«Некоторые специально отъедались». Как призывник пытается доказать, что не годен для службы из-за лишнего веса

Table of Contents Hide ПредысторияСтепень, которой нетБольницаДадут ли категорию? Индекс массы тела действительно влияет на решение военкомата, какую…