Обман раскрылся. Простой машинист победил крупнейшую госкорпорацию страны

Суд Каменска-Уральского Свердловской области вынес решение по одному интересному гражданскому иску. Дело касалось трудового спора. Машинист-железнодорожник отсудил у крупнейшей российской госкорпорации почти полмиллиона рублей. Журналист E1.RU Елена Панкратьева рассказывает, как у него это получилось.

Полгода без работы

Житель Каменска-Уральского Денис Малахов пришел работать на железную дорогу в 2006 году. Начинал с помощника машиниста, стал машинистом грузового движения, потом — маневрового движения. Последние несколько лет работал на тепловозе.

— Работал бы и дальше, — говорит Денис. — Но случилось вот что…

В 2021 году при прохождении очередной медкомиссии врачей насторожили показания суточного мониторинга сердца — это запись кардиограммы с помощью специального портативного аппарата Холтера. Дениса сразу отстранили от работы до выяснения точного диагноза и отправили на обследование в ведомственную больницу в Екатеринбурге. Там результаты суточной кардиограммы также вызвали подозрение, что с сердцем, возможно, не всё в порядке. Назначили кардиопрепараты.

Но окончательный диагноз могли поставить лишь в главной московской ведомственной больнице. Там же выносят вердикт, годен машинист или его спишут по состоянию здоровья. Больничный лист открывался с того момента, как сотрудник прибывал в столичную ведомственную клинику. Денис два месяца ждал вызова из Москвы: поток пациентов на обследование очень большой, их направляют со всей страны.

— При этом система такая: с момента отстранения от работы ты сидишь дома за свой счет, никакие больничные не положены. Раньше видел, как наши мужики сталкивались с тем же и вынужденно сидели без работы. Опасался, что со мной такое случится когда-нибудь. И вот случилось.

У Дениса семья, трое детей. Говорит, что «никто не голодал, коммуналку платили добросовестно», пока он был без работы. Находил какие-то подработки, помогал знакомому в мебельном цехе плюс зарплата жены и недавно полученная премия за преданность компании — в пять окладов, около 120 тысяч рублей. Ее платят каждые пять лет службы. Денис с женой планировали отложить эти деньги на учебу для старшей дочери. Но пришлось жить на них.

Наконец пришел вызов из московской больницы.

— Приехал в Москву. Стали обследовать, и вдруг выяснилось, что у меня открылась язва, хотя ничего не болело, — вспоминает машинист. — Возможно, сыграли свою роль сердечные препараты, которые я пил, потому что, когда проходил обследование у себя в городе, два месяца назад по ФГС всё было хорошо. Срочно отправили из кардиологии в терапию. Вылечили язву, всё хорошо, но случилась новая напасть. Пока лежал в терапии, заразился ковидом. Перевели в красную зону, в другое учреждение. Выздоровел быстро. Но выписали в карантин, полмесяца ждал результатов ковидных тестов. Обратно в кардиологию меня уже не приняли, отправили домой. Мое место было уже занято, снова нужно было ждать вызова.

Денис вернулся домой перед Новым годом. Отнес на работу в депо «московский больничный», всего вышел 31 день.

Никаких выплат по больничному машинист так не получил. В отделе кадров его уверили, сославшись на трудовое законодательство, что отстраненным от работы выплата больничных не положена. Это действительно так, но есть важное пояснение. Сотруднику при этом обязаны предложить другую работу, подходящую под состояние здоровья, и сделать это должны были еще в сентябре, сразу после непройденной медкомиссии.

Пошел уже шестой месяц, как Денис был вынужденно отстранен от работы. Говорит: в депо все знали, что сотрудник столько времени живет без всяких выплат и зарплаты. Он попросил помощи в своем профсоюзе:

— Раз в полгода там могут выплатить материальную помощь по семейным обстоятельствам, — рассказывает Денис. — Обратился, всё объяснил, написал заявление. Мне выделили две тысячи рублей. После праздников еще раз обратился, объяснил им, что неизвестно, сколько еще ждать вызова. На этот раз выплатили полторы тысячи…

Наконец, в феврале пришел вызов из Москвы. Обследование показало, что с сердцем у Дениса всё хорошо, он годен к работе машиниста. Все сердечные препараты отменили. Видимо, предыдущий мониторинг показал какой-то небольшой временный сбой, а врачи перестраховались и отправили на углубленное обследование.

— И это правильно. Сердечный приступ у машиниста во время работы может обернуться бедой, смертью в локомотиве, — соглашается Денис. — Но второй больничный мне также не оплатили. Я тогда уже твердо решил уволиться, потому что нельзя такое терпеть и нельзя так обходиться с людьми. Ведь я не единственный, кто может оказаться в подобной ситуации. А у людей кредиты, ипотеки — из-за такой ситуации ведь и жилье можно потерять: просрочки, штрафы, пени — и долг растет.

Денис говорит, что заявление об увольнении у него приняли очень неохотно — после того, как он пригрозил заявлением в прокуратуру.

— Я понимаю, почему сначала отказались подписывать, — объясняет Денис. — Чтобы подготовить среднестатистического машиниста, нужно потратить пять-семь лет, а тут машинист маневрового поезда вдруг увольняется по собственному желанию.

После увольнения машинист обратился в суд с иском к компании «Российские железные дороги». Он потребовал возместить ему все выплаты по больничным листам и за тот период, что его отстранили от работы.

Подделали подпись

— Я начал судебную тяжбу с РЖД, — продолжает Денис. — И вот на одном из судов узнаю, что в депо мне, оказывается, предложили работу, а я отказался. Больше того: сам лично, своей рукой подписал отказ. И этот отказ, якобы подписанный мною, представитель ответчиков предъявила в суд. Но я не расписывался, подпись поставлена не моей рукой!

Юрист машиниста заявила о почерковедческой экспертизе. Денису пришлось самому оплатить экспертизу — 35 тысяч рублей. Он говорит, что был уверен в своей правоте, а значит, эту трату ему должны возместить.

Обман раскрылся. Экспертиза показала, что Денис не расписывался, подпись под документом подделали.

В итоге суд принял решение взыскать в пользу машиниста около 430 тысяч рублей. Это больничные плюс компенсация за вынужденную безработицу и компенсация морального вреда. Сторона ответчиков сама составила расчет по больничному, и Денис с этим расчетом согласился.

Сейчас Денис готовит заявление о взыскании судебных расходов. Тогда общая сумма выплат составит около полумиллиона рублей.

— Я советую в такой ситуации, если вы уверены в своей правоте — обращайтесь в суд. Знаю многих, кто увольняется и чем-то недоволен: недоплатами, переработками. Но ни один из них не пошел в суд, всё закончилось разговорами. Некоторые отмахиваются, говорят, что не хотят тратить нервы, что бесполезно. Никаких нервов, у меня всё прошло в пять заседаний, нужно было только присутствовать. Если ты прав в трудовом споре, всё можно решить правовым путем, как вы видите.

E1.RU попросил прокомментировать эту историю представителей Свердловской железной дороги. Нам сообщили, что решение Синарского районного суда Каменска-Уральского по гражданскому иску Дениса Малахова к ОАО «РЖД» (по трудовому спору) было получено ответчиком 10 марта 2023 года.

— Компания в установленном законом порядке изучает мотивировочную часть решения. По всем указанным сведениям будет проведена соответствующая внутренняя проверка, после чего будет подготовлена позиция компании, — сообщили нам в пресс-службе СвЖД.

Почему рабочие идут к коммерческим юристам, а не в прокуратуру?

Юрист Юлия Майорова (ее агентство представляло интересы машиниста) рассказала, что это не первое ее гражданское дело, связанное с нарушением трудовых прав. Например, железнодорожники не раз обращались к ней по поводу расчета оплаты сверхурочных.

— И в суде было доказано, что расчет действительно произведен неверно, — утверждает юрист. — При этом поражает, что надзорные органы у нас не принимают никаких мер, транспортная прокуратура предлагала: обращайтесь в суд с гражданским иском. Хотя положительная практика вмешательства прокуратуры в такие дела все-таки есть. Так, в Оренбургской области транспортная прокуратура обратилась в суд в интересах работника, ответчик, кстати, тоже РЖД. И иск (он был по поводу оплаты времени за обучение) был удовлетворен. Почему у нас простые люди, такие как Малахов, должны идти к коммерческим юристам, платить деньги, чтобы отстаивать свои права? А надзорные органы где?

По словам Юлии Майоровой, в этой истории ее поразило вот что:

— Первый больничный лист был сдан в ФСС (фонд социального страхования), и ФСС выплатил предприятию деньги за работника.

Также юрист недоумевает, почему профсоюз не вступился за работника, зная, что он, отец семейства, полгода сидит без выплат.

— Очень печально, что на многих предприятиях функции профсоюзов сводятся к тому, чтобы выдавать новогодние подарки или организовывать Масленицу или какие-то другие праздники. Профсоюз — не Дед Мороз! Где напористые, зубастые, принципиальные профсоюзы, которые (в рамках закона) стоят горой за простых сотрудников? — удивляется наша собеседница.

Настоящим профсоюзам устоять тяжело

В этой истории всё закончилось благополучно для сотрудника — он смог отстоять свои права с помощью суда.

Однако мы решили заострить внимание на одной из проблем — роли профсоюзного движения в защите прав простых сотрудников. Наш спикер Александр Захаркин, председатель одного из независимых объединений — профсоюза работников нефтегазодобывающей и перерабатывающей промышленности, бывший водитель автокрана. Мы не стали обсуждать конкретную историю в уральском городе, поскольку оценивать работу коллег некорректно. Но он дал свою оценку ситуации с профсоюзами в стране.

— Вот я только что пришел с курсов английского, подтягиваю язык, готовясь к будущей международной конференции профсоюзов в Тбилиси. К моему докладу мы с преподавателем уже перевели одно нужное определение — карманный профсоюз. Про всех, конечно, сказать так не могу, но большинство профсоюзов, которые являются рудиментами «совка» в худшем смысле этого слова, с имуществом совка в виде курортов — это карманные профсоюзы, — объясняет Александр Захаркин. — Их не выбирали работники, как это должно быть. Их назначают (тоже совковое понятие). Смысл «карманности»: я достал из своего кармана свой предмет, придал ему некий статус и положил обратно.

Хотя есть, конечно, и профсоюзы, организованные рабочими. Однако, как говорит наш собеседник, устоять им бывает тяжело. Он приводит свой пример: из пятидесяти организаций, которые они создали, выстояли только десять. Остальные были уничтожены, со стороны работодателей в ход шли разные меры: проверки, невыплата премий сотрудникам — членам профсоюза.

По мнению Захаркина, идеальные отношения между работодателем и профсоюзом должны быть нейтральными, без эмоций: ни дружбы, ни ссоры. А на защите профессиональных союзов должен стоять закон. И роль государства в данном случае — просто следить за соблюдением закона.

— А также создавать законы, защищающие движение, законы, приемлемые обществом. Потому что большинство общества во всех странах все-таки составляют простые сотрудники.

Александр приводит в пример профсоюзное движение в Германии, там профсоюзам запрещено находиться (работать) на территории предприятия.

— Они бастуют за полтора-два процента, там настолько всё отточено, — говорит Александр. — Трудовое право у них изучают еще в школе, со второго класса. Их учат трудовым отношениям. А у нас, к сожалению, этому не учат. Меньше знаний… Видимо, для кого-то это удобнее.

Мы также рассказывали про другой судебный иск в Каменске-Уральском. Простой рабочий судился с заводом, из-за несчастного случая ему ампутировали ногу. Он требовал пять миллионов рублей. В итоге было заключено досудебное соглашение с заводом, и рабочему выплатили компенсацию в 2,5 миллиона рублей.