«А серьезно, где полиция?»: как ростовчане братались с бойцами мятежного ЧВК

«Минут 15 назад бабушка сказала, что пойдет замешивать тесто на пирожки мальчикам», — говорит ростовчанка, гуляющая у занятого мятежниками штаба Южного военного округа. «Мальчики» — это и есть бойцы ЧВК «Вагнер», руководство которого полдня как обвинено в организации вооруженного мятежа. Другие девушки с помощью вагнеровцев забираются на потрепанный боями танк. «В жизни столько не фоткался», — признается мужчина в камуфляже. Репортаж корреспондента 161.RU Ирины Бабичевой из центра Ростова, который 24 июня перешел в руки частной военной компании.

— Ты мужик! Мужик! — подбегает к вагнеровцу ростовчанка лет двадцати. Под балаклавой и козырьком лица чевэкашника не разглядеть, но глаза выдают улыбку. Второй вагнеровец оглядывает округу. Девушка пихает айфон в руки своего молодого человека. Требует сфотографировать. Тот делает несколько кадров и возвращает телефон.

— Переснять?

— Не, нормально. Встань, тебя тоже щелкну, — она снимает, пока мужчины жмут руки. — А можно я тоже пожму? Или вот что. — Чмокает вагнеровца в прикрытую балаклавой щеку.

— Снять не успел, — бросает ее парень, отворачиваясь.

— Я в тряпку поцеловала, чего ты.

Пара удаляется. Вагнеровец поворачивается к коллеге.

— Тряпку, — говорит он, выдержав паузу, — она до этого целовала.

— Зато ты сидел.

— Как будто ты не сидел.

Через пару минут к ним подходит женщина средних лет, предлагает две бутылки с колой. Принимая, вагнеровцы спрашивают — не отравлено ли? Женщина, оскорбившись, указывает на запечатанный шов крышки и предлагает отпить первой. «Мы шутим», — отвечают ей.

Люди с улицы Пушкинской сворачивают на Буденновский проспект, разделяющий доходные дома старых ростовских фабрикантов Владимира Чирикова и Василия Кушнарева. Особняки построили в начале XX века. Сейчас дом Чиркова занимает отдел полиции № 4, а доходный дом Кушнарева — штаб Южного военного округа.

Вагнеровцы стоят в карауле по разделительной полосе Буденновского проспекта. Все — с автоматами. По «полицейской» стороне ростовчанам гулять можно, по «военной» — нельзя. Так решили вагнеровцы. С крыши штаба ЮФО глядят снайперы. Рядом развевается российский флаг.

После полудня 24 июня по проспекту гуляют около трех сотен человек. В толпе у военных машин видны люди с имперскими флагами: «Мы русские, с нами бог». С ними фотографируются ростовчане. «Подходите, это бесплатно!» — зазывают их.

Происходящее фотографируют, стримят в соцсети. Особенно часто снимают танк, вставший между штабом ЮВО и ростовским цирком. Эти снимки разлетелись по Сети — в своем телеграм-канале Ксения Собчак пишет, что это «элегантный эвфемизм».

— Кто-то видео снял, что он застрял. А это мы его так оставили, — утверждает мужчина в камуфляже. — Видите, там есть пространство. Мы в воротах его оставили.

— Скажите, что случилось? Вы не знаете или вам нельзя говорить? — спрашивает у него ростовчанка.

— Мы просто хотим свое, — отвечает вагнеровец. — Хотим дать понять, что мы никакие не террористы.

— Это и без вас знаем, что вы не террористы, — соглашается женщина. С танка между захваченными зданиями спрыгивает мужчина в камуфляже.

— Нас уже объявили террористами.

— Это же ерунда. Они вас объявят террористами — и кто нас будет защищать? Никто.

— Доблестная армия, — сказал вагнеровец, ухмыльнувшись.

Ставший бесполезным светофор на заблокированной улице загорается красным. Ростовчанин, шедший по зебре, замирает и глядит на вагнеровцев, перегородивших улицу военными машинами.

— ГАИ же нет? Можно идти?

— Сегодня мы здесь ГАИ, — отвечает один, любовно поглаживая цевье автомата.

— А серьезно, где полиция? — интересуется ростовчанка.

— Я не местный, но вроде напротив, за вами, — смеется чевэкашник, кивая на отдел № 4. Полицейские автомобили с раннего утра стоят на парковке без дела. Люди в форме вообще незаметны на улицах Ростова — если речь не о форме «Вагнера».

Большинство ростовчан представляться не хочет: объясняют это уголовным делом о вооруженном мятеже. Вагнеровцы категорически не называют имен, многие прячут лица. «Нам вообще нельзя с прессой говорить», — говорит мне один из них.

От редактора. С раннего утра и до позднего вечера 24 июня вагнеровцы официально назывались вооруженными мятежниками. Пресечь действия ЧВК и арестовать его руководителя требовали Генпрокуратура и Национальный антитеррористический комитет. Президент в своем обращении к нации назвал действия Евгения Пригожина предательством, а церковные иерархи призывали не допустить кровопролития. Все обвинения были отозваны вечером, когда Пригожин согласился развернуть двигавшиеся на Москву колонны. Формально государство перестало считать вагнеровцев мятежниками. Редакция 161.RU считает важным подчеркнуть, что не поддерживает действия по насильственному свержению власти — как и насилие вообще.

«Ему пудрят мозг»

Из динамиков тринадцатого айфона льется президентский голос. Сбившись в кучу, ростовчане слушают обращение Владимира Путина:

— Это удар в спину нашей стране и нашему народу. <…> Это именно предательство. Непомерные амбиции и личные интересы привели к измене. К измене и своей стране, и своему народу. <…> Тот, кто организовал и готовил военный мятеж, кто поднял оружие на боевых товарищей, — предали Россию. И ответят за это.

Две подруги на Буденновском проспекте обсуждают выступление.

— Угу! Как ему пудрят мозг! «Вооруженный мятеж будет наказан по всей строгости…» В интернете пишут. Муж на вотсап прислал. «Послали команду для ликвидации вооруженного мятежа».

— Не получится, — убежденно говорит вторая. — Сейчас найдут виноватого, посадят, успокоятся, а ***** продолжится. И всё, больше ничего.

— Жена, дорогая, единственная моя дура жена! — сердится седой мужчина, тянет женщину в сторону улицы Горького. — В десятый и последний раз тебе говорю: пошли отсюда, мать твою за ногу!

— Тебе что, не интересно?

У ворот штаба ЮВО припаркован второй танк — с огромной красной Z и надписью «Сибирь», нарисованный масляной краской.

— Как вам объяснили, что значит Z? — интересуюсь у вагнеровца рядом с танком.

— Вы не знаете, что значит Z? — строго спрашивает одна из подруг. — Это юг, восток…

— Нет, — перебивает вагнеровец. — Это «слышу зов — ***** “Азов”».

Украинский полк «Азов» признан в России террористической организацией и запрещен.

Женщины смеются.

— А вы смотрели, как Путин выступал? — спрашиваю. Вагнеровец хмурится.

— Что мы террористы и предатели родины?

— Не было такого, ребята, не сказали! Это ложь, — вступается за вагнеровцев ростовчанка. Тот внимательно слушает. — Мы прослушали, что сказал [Путин]. Ввели КТО только Москва и Московская область. О Ростове слова не сказали. Просто сказали: мы знаем ситуацию в Ростове…

Ее перебивает взрыв. Протяжное эхо множится в ростовских дворах. Люди испуганно оглядываются, вжимают головы в плечи. Дыма нигде не видно. С деревьев поднимаются птицы.

— …не верьте, — пытается договорить женщина. Но вагнеровец ее больше не слушает.

— Всё, гражданские, уходим! — зычно командует. Слова подхватывают другие члены ЧВК. Они бегут на толпу с автоматами — и та теснится, отступает на Пушкинскую. — Детей не затопчите! Граждане, спокойствие сохраняем!

— А вы облаву не устраивайте! — кричит кто-то из толпы. Вагнеровец сбавляет шаг.

— Уходите, давайте-давайте, уважаемые, для вашей безопасности, — говорит уже мягче.

Толпа заполняет улицу. Люди шутят, что похоже на День города. Раздается очередь. Вагнеровец кричит: «Это пулеметы, отступайте!» И будто вопреки всему вокруг, разрезая оцепление вагнеровцев, проспект вальяжно пересекают велосипедисты.

Пакеты с едой

На лавочках улицы Пушкинской сидят вплотную. Двое молодых людей несут пакеты с бургерами из «Вкусно — и точка». Жирная картошка оставляет на бумажном пакете масляные пятна. Еду принимает вагнеровец, уносит в машину. Делаю фото. После публикации снимка ростовские заведения «Вкусно — и точка» решат на время закрыться. А частью бургеров вагнеровцы поделятся с бродячими псами.

— Минут пятнадцать назад бабушка сказала, что пойдет замешивать тесто на пирожки мальчикам. С вареньем. Ну какое дома есть, — рассказывает сидящая на лавочке женщина. — Быстро замесит, испечет и принесет.

Гуляющая пара молодоженов застывает, приблизившись к заблокированному Буденновскому. Рассматривают свадебные снимки в фотогалерее, обнявшись.

Магазины в центре не работают — даже купить воды негде. Ростовчанка жалуется: целый день стоит на жаре у танков, замучила жажда.

— Подсказать? Идете прямо, не доходя до следующей улицы будет небольшой магазин с надписью «Продукты». Там всё и купите, — решает сумничать вагнеровец.

— Так администрация решила, чтобы нам ничего не продавали, — парирует его коллега. — Злые люди.

Закрытые магазины ростовчане объясняют «военным положением в регионе», но его никто не вводил. Удивительный факт: даже режим контртеррористической операции ввели для подавления выступления вагнеровцев в Воронежской области, в Москве и Подмосковье, но не в Ростовской области. Вместо КТО город перешел на режим ХЗ.

Нравится?

К вечеру вагнеровцы заметно расслабляются. Снайперы орут с крыш: «За Россию!» К танку подпускают ростовчан — и те обступают технику, трогают. Танк был в Бахмуте, хвастаются чевэкашники. Несмотря на закрытые в центре «Пятерочки», «Перекрестки» и «Магниты», на броне, рядом с камуфляжными сетями, стоят початые бутылки с квасом и колой. Пенящуюся газировку льют на асфальт, поврежденный гусеницами.

Пустые пластиковые бутылки валяются по Буденновскому проспекту, их пинают дети. Мимо толпы бредет загорелая женщина в ярко-салатовой жилетке с метлой; ведет прутьями по асфальту. В толпе, смеясь, советуют ей «прибраться».

— Я работаю с администрацией, должна быть на улице. Не сказали, что выходной, — торопливо говорит она мне. Чиновников не видно никаких — ни областных, ни городских. Депутатов тоже нет. Женщину-дворника это не интересует, она поправляет платок: — Мне за себя надо думать, у меня дети, никто не сказал, что выходной.

У штаба ЮВО ходит караул. В припаркованной у здания машине, подставив рюкзаки под головы, спят два чевэкашника. Седая женщина смотрит на мужчин в карауле, прищурившись. Теребит блузку.

— Звать меня Анна Ивановна, я работала воспитателем в детсаду, потом уборщицей, потом в продуктовом. Похоронила сына и внука, внука — Бахмут. Сидел. Пошел. Плакала: на кого оставит, если вдруг беда? Теперь знаю ответ: на саму на себя. И ничего я теперь после себя не оставлю, а мне 77.

«Танки стоят на моей улице»

Под рекламным плакатом «Вас вызывают в министерство культуры за хорошим настроением» стоит вагнеровец. Автомат в руках, рация на плече, бронежилет, кепка с широким козырьком, балаклава. Под морщинистым лбом — напряженные глаза. Скрещивает почерневшие от загара руки, позируя снимающим.

— А мы сами уже днем сходили, купили, — говорит он про еду и закрытые магазины. — И так у нас с собой всё есть. Пайков — полкамаза с собой. И живем не бедно, можем себе позволить купить что нужно. Но мы здесь можем месяца два жить и даже в магазин ходить.

Говорит, что готов жить тут два месяца. Фоновый гул разрезает жужжание квадрокоптера. Конечно, губернатор Ростовской области запретил дроны несколько месяцев назад, но и вооруженные мятежи в стране под запретом. На коптер ростовчане реагируют восторженно — снимают на камеры, зовут детей посмотреть. Вагнеровец говорит: «Это наша птичка». С ее помощью осматривают местность.

Про обвинение в мятеже и терроризме отвечает так.

— Да, нас наконец признали. Бинго. Они этого пытались добиться. Они делали всё, чтобы это произошло. Потому что, понимаете, есть две конкурирующие армии… Все раньше думали, до появления ЧВК «Вагнер», — о, министерство обороны, лучшие воины, прямо рексы, чудо-люди. А когда появилась ЧВК «Вагнер», [о нас заговорили]. Правительство хочет, чтобы мы встали под флаг министерства обороны. А у нас на это никто не пойдет. Мы частная военная компания. Я в компании с 2011 года. И в Сирии, и в Ливии, и в ЦАР — везде был. В [Украине] восьмой месяц. Я получил ранение в ЦАРе, после лечения поехал сюда.

Пока говорим, вокруг собираются люди. Одна из девушек — узнаю в ней местную журналистку — пытается записать видео. Вагнеровец резко бросает: «Это вы зря, никаких видео». И продолжает свой спонтанный пресс-подход.

— Мы вышли с Бахмута, мы шли колонной. От подхода к городу до занять здание у нас ушел час двадцать [минут]. Мы просто прошли.

— Они [в штабе ЮВО] не сопротивлялись?

— А полиция?

— Тоже сдали оружие.

Официальной позиции о событиях так и не появилось. Пресс-служба донской полиции с вечера 23 июня «уточняет» журналистам, как изменилась их работа в связи с выступлением вагнеровцев. Лишь по источникам известно, что силовики перешли на план «Крепость» и были подняли по тревоге.

— В телеграме пишут, спецназ «Ахмат» заезжает в Ростов, — раздается в толпе.

— Мы их ждем, — отвечает вагнеровец, крепче сжимая автомат.

— Как горожанам быть?

— Да ниче не будет.

— А что нам делать? — громко спрашивает мужчина в рубашке с фламинго.

— Уважаемый! — повышает голос вагнеровец. — Идите своей дорогой, на ваши провокации здесь никто вестись не будет.

— А вам кто мешает идти домой или в магазин? — интересуется женщина средних лет, заслоняя вагнеровца от ростовчанина. Вагнеровец надвигает козырек кепки ниже.

— Домой иди! — грубо говорит ростовчанину мужчина из толпы.

— Когда танки стоят на моей улице?

— На какой улице?

— На Буденновском.

— Вы в штабе живете? — с вызовом спрашивает женщина. — Вот не надо! Вы провокацию устраиваете. Перестаньте провоцировать людей.

— Я вопрос задал, обыкновенный вопрос, — ростовчанин наблюдает, как вагнеровец уходит от собравшихся вокруг него людей. — Человек ушел от вопроса.

В толпе мужчине советуют позвонить Кадырову, набрать по горячей линии «Ахмат».

— Я вопрос задаю тем, кто с автоматами здесь, — отвечает житель Буденновского.

— Личико покажи свое, че, ты боишься? — говорит ему седой ростовчанин, снимая на камеру.

Житель Буденновского проспекта не боится. Его зовут Руслан Пахомов, и он живет у Комсомольской площади — в десяти минутах ходьбы от штаба ЮВО — вместе с 80-летней мамой, женой и двумя детьми — семи и восьми лет.

— Тревожно видеть такие странные новости. Я проснулся, смотрел соцсети, телеграм… В 07:30 Пригожин дает отсюда видео, танки здесь разворачиваются, портят асфальт. Что нам делать, обыкновенному населению, когда начнутся боевые действия? Сдаваться ребята не хотят.

Подходит мужчина с длинной бородой. Он записывает наш разговор с Русланом на видео, наводит камеру то на него, то на меня.

— Если бы у меня был флаг ЧВК «Вагнер», я сам бы с ним пришел, — тут же говорит Руслан. — Я не считаю это мятежом. Я считаю, просто пришли за своей правдой. А нам простым как? Я пришел под танк и спросил: «А что нам делать?» Я не против этих ребят, просто они стоят на танке с автоматами.

Ростовчанин не понимает, почему местных жителей не предупредили, что в городе могут начаться боевые действия — и не сообщили, где спрятаться. Администрация Ростова и губернатор Василий Голубев снабдили ростовчан только рекомендацией не выходить из дома. Транспорт по Буденновскому ходить перестал.

Выезд из Ростова затруднен — автовокзал не работает, трасса М-4 стоит. Усталая кассирша главного автовокзала поясняет: никаких рейсов нет, автобусы не выходят на линию и так будет дальше, пока вагнеровцы в городе. Может, день. Может, неделю. Может, месяц. На вокзале не знают.

Всех желающих покинуть Ростов посылают на пригородный железнодорожный вокзал. Отсюда можно уехать в электричке. Но вокзал забит. Дети и взрослые сидят на чемоданах. Розеток на всех не хватает, многие тут с утра, у них садятся телефоны. Доступом к розеткам делятся в зависимости от того, у кого больше заряд на телефоне. Руслан Пахомов уезжать пока не собирается.

— Здесь [на Буденновском] стоят самые смелые или самые дурные. Я живу на этой улице и пришел спросить у участников, что происходит. Вот там стояла женщина, она [тоже] ждала встречи с Пригожиным. А мне все друзья пишут, что сюда едет чеченский спецназ. [Переживаю], где они займут боевые позиции, где они поставят пулеметные точки, откуда будут стрелять, — продолжает Пахомов.

— А какой автобус здесь ходит? — инспектирует мужчина под прицелом камеры Руслана. Мне ответить не дает: — Не-не-не. Он.

— 83-й, 78-й, 49-й, 50-й, 22-й, — перечисляет местные маршруты Пахомов, доказывая, что действительно живет на Буденновском. Отворачивается.

В толпе зачитывают новости: СМИ пишут, что в город с разных концов заезжают чеченцы. Официального подтверждения этому в тот момент нет, но многие переживают. Парень предлагает компании из четырех людей уйти с Буденновского.

— Мы сейчас уйдем, и начнется самое интересное, — отвечает девушка.

— Закон подлости, — кивает мужчина, смеясь.

— Поэтому надо пойти за угол, навернуть шашлычка. Где тут нормальный шашлык?

По свободному от машин Буденновскому, мурлыча под нос «Долина, чудная долина», проплывает доставщик еды с терморюкзаком.

Прощение и прощание

К вечеру вагнеровцы открывают стрельбу у здания Ростелекома. Местным ничего не поясняют — просто велят уйти подальше. Буденновский стремительно пустеет, вагнеровцы располагаются у подножия лестниц, ведущих в подвалы. Смотрят в прицелы. Прямо на асфальте перебирают гранаты. Так сидят, пока пресс-служба белорусского президента Александра Лукашенко не сообщает: с Пригожиным провели переговоры, он согласился остановить свой марш на Москву.

— Пацаны, загружаемся, едем домой, — наконец объявляют вагнеровцы. Ростовчанам вновь разрешают приблизиться. Толпа ликует, кричит: «Вагнер — сила!» и «Молодцы». Нетрезвые ростовчане пытаются забраться на танк, стоящий в воротах ростовского цирка. Вагнеровцы заводят технику. Впечатывая гусеницы в асфальт, танк покидает покосившиеся ворота цирка. Ростовчане свистят и хлопают.

Через несколько минут пресс-секретарь президента Дмитрий Песков объявляет: вагнеровцы отступят в полевые лагеря, Евгения Пригожина простят и отправят в Белоруссию, уголовное дело о мятеже закроют, бойцов не будут привлекать ни к какой ответственности.

По Буденновскому проспекту возобновляют автомобильное движение. Из штаба ЮВО выезжает Евгений Пригожин. Его автомобилю машут, свистят и аплодируют. Водитель останавливается, заднее стекло опускается, в окне появляется лицо Пригожина. Он тянет руку к ростовчанам — те тут же бросаются навстречу для рукопожатия. Помахав, Пригожин уезжает.

Покидая центр Ростова, вагнеровцы палят в воздух. На память они оставляют на Буденновском проспекте сломавшийся броневик. С одной его стороны белой краской намалевано «братишка», с другой — карикатурное казахское приветствие «Здарова, з***л».

К опустевшему штабу ЮВО наконец-то стягивается полиция. Блестящий после дождя асфальт освещается сине-красными отблесками мигалок. К автомобилям полицейских бросаются мужчины в гражданском, сжимающие черные флаги ЧВК. Силовикам они бросают: «Предатели». Толпа горожан снова наполняет Буденновский. Освистывая патрульные машины, ростовчане скандируют: «Позор! Позор! Позор!»