«Сын говорит: “Я тебя зарежу и расчленю”». В Уфе 57-летний слепой инвалид замучил пожилую мать

77-летняя уфимка Нина Варламова (фамилия изменена. — Прим. ред.), которая живет в Инорсе, просит о помощи. Жизнь со взрослым слепым сыном-инвалидом, который, по ее словам, пьет, устраивает в квартире бардак и постоянно угрожает пожилой матери, стала невыносимой. Тот во всех громких ссорах винит Нину, а съезжать не желает и, судя по всему, имеет полное право остаться. Во всяком случае пока. Подробности этой семейной драмы рассказываем в материале UFA1.RU сегодня, 2 ноября.

Не вижу и ненавижу

В прихожей перед квартирой Варламовых воняет крепким табаком. Смрад пропитал всё их жилище. В комнате Олега на полу валяется гора пивных бутылок, и такая же лежит под столом на кухне. Мама говорит, что Олег совсем не убирается. Говорит, что он не заправляет постель, не моет посуду, даже в туалете за собой не всегда смывает. Олегу 57 лет.

Он кажется слишком худым для своего возраста, только седина на голове его выдает. Прическа, пожалуй, чуть длинновата, но на лице аккуратные, едва заметные усы и бородка. Не следит за собой? Как-то же он бреется. И одежда, пусть старая на вид, но опрятная. Толстая рубашка в клетку и черные брюки, бейсболка с изображением то ли английской P, то ли I, будто держащей себя за руки.

Сам Олег разглядеть собеседника не в состоянии. С 2013 года его глаза затягиваются белесой пеленой. После трех десятков лет работы со сваркой он перестал видеть. Побрить его столь аккуратно могли разве что в парикмахерской. После вопроса о занятости Олег быстро заводится.

— Какая работа?! — возмущается он. — У меня первая группа инвалидности. Четвертая стадия глаукомы у меня. Я не вижу вас вообще двоих. Или сколько вас здесь?

Олег курит в коридоре, сидя на корточках и почти не отнимая сигареты от губ. Дым изо рта словно вываливается, такой густой, что, кажется, должен упасть на землю, но он поднимается и развеивается в тамбуре между дверями их и соседской квартир. Мама выглядывает в коридор, но, едва она успевает подать голос, Олег рявкает.

— Да иди ты!

Олег уверен, что мама уничтожает его жизнь. Он говорит, что не раз становился свидетелем ее измен папе. Отец умер, когда ему было 15 лет, и мама вышла замуж за другого мужчину. Тот тоже давно уже умер, и теперь Олег и мама остались один на один. Он ее не видит, но всё еще слышит.

— Она лезет на рожон, — объясняет Олег. — Я ей слово говорю, она тысячу мне в ответ и начинает звонить в полицию.

Когда мама «лезет на рожон», он просит ее отстать, называет шлюхой. Это еще не самое страшное.

— Я не могу больше жить с ним, — со слезами на глазах рассказывает Нина Варламова. — Он же даже при вас меня обматерил. Постоянно он так со мной. «Хоть бы ты поскорее сдохла, да ты такая-сякая, гулящая». Мне 77 лет, с кем я могу гулять? Я с палками на улицу хожу. А он меня всяко обзывает, оскорбляет. Он меня за шею хватал. Он в меня уже и пепельницу бросал. Ножом… без конца с ножом на меня… Однажды говорит: «Я тебя зарежу и расчленю».

Она говорит о сыне со слезами на глазах. Старается держаться. У сына ее черты лица — это хорошо заметно, несмотря на то, что он сейчас улыбается, а она плачет. Однажды за Нину заступилась соседка из квартиры напротив, за что навлекла на себя гнев Олега. Пожилая миниатюрная женщина с морщинами вокруг рта, которые свойственны улыбчивым людям, живет одна и провела, считай, бок о бок с Варламовыми почти 50 лет.

— Олег вроде бы тихий, не шумит. Друзей к себе частенько водит, но всё равно ор не устраивает — пьют себе тихо. Но с мамой они ругаются постоянно, чуть до драки не доходит, — рассказывает соседка. — Как-то раз я за нее заступилась, он на меня тоже материться стал, орал, рявкал. Я ему как дала! Прямо по голове, да. А что он? Он же не видит ничего.

Больше защитить Нину некому. Есть еще один сын, младше Олега на три года. Но у того своя семья, иногда он приезжает, чтобы помочь матери, пытается образумить брата. Безуспешно.

— Она меня уничтожает, понимаете? Уничтожает! — повторяет Олег. — Женщина всегда права, но до такой степени меня уничтожать нельзя. И братишка мой под ее дудку пляшет.

Он говорит, что когда-то и у него была семья. Теперь он в разводе, дочь уже взрослая, родила трех мальчиков. Рассказывая о них, Олег улыбается. Соседка слушает это, выглядывая из-за двери и скептически покачивая головой. Нина по-прежнему не смеет показаться.

— Вот ей [матери] надо помощь, с ней и разговаривайте, — отмахивается Олег. — А лучше не разговаривайте, всё равно ничего не поймет и достанет. Всех достанет, и меня достанет. Надо найти бабу какую-нибудь и уехать на квартиру.

Он часто этим бравирует, но продолжает жить с мамой. Нина и сама бы рада, чтобы сын исчез уже из ее жизни. Она удивляется: «Если он меня так ненавидит, то почему не съедет с квартиры?» Тот говорит, что давно бы так и поступил, но слепому в одиночку жить придется непросто. Видимо, на помощь дочери и внуков он рассчитывать не может. И мать не может его выгнать, у Олега в этой квартире прописка.

— Я уж сколько раз обращалась в полицию, но бесполезно, — сетует она. — Он же инвалид, они не могут его арестовать.

Дом на улице Тухвата Янаби, в котором живут Варламовы, закреплен за участковым пунктом полиции № 20. В МВД подтвердили, что Нина только за этот год жаловалась им на сына четыре раза. В пресс-службе министерства пояснили, что местные участковые ранее уже нашли способ, как разрешить ситуацию, но на это требуется время.

— По факту получения угроз со стороны сына проводится проверка. Участковыми уполномоченными полиции оказывается содействие в помещении мужчины в республиканский наркологический диспансер, так как он злоупотребляет спиртными напитками, — сообщили UFA1.RU в МВД Башкирии.

Уфимский адвокат Роман Петров пояснил, что ситуация, в которой оказалась Нина Варламова, действительно крайне непростая.

— Если всё дело в том, что он [сын] создает проблемы только в бытовом плане, то что должна сделать полиция? Участковый проведет с ним беседу, но толку-то? — отмечает уфимский юрист. — Пусть он действительно проявляет насилие по отношению к матери, то его подвергнут административному наказанию и всё равно не арестуют же — но могут применить принудительные меры медицинского характера.

И все-таки, по словам Петрова, разрешить проблему можно. Но придется добиваться постановления суда.

— Ничего другого не остается, — подчеркивает адвокат. — Если он является инвалидом по зрению и медицинской комиссией установлено, что он нуждается в обслуживании (а инвалиды I группы нуждаются в посторонней помощи), то он не может этого отрицать. Но поместить его в интернат можно лишь в судебном порядке. Тогда органы опеки и попечительства составят заключение о том, что человек нуждается в помещении — в том числе и принудительном — в интернат или дом инвалидов, под наблюдение специалистов.

Очевидно, этим сейчас и занимаются участковые. Хочется верить, что они успеют прежде, чем иссякнут силы Нины — или терпение Олега.