«Я оглянулась, а рядом лежала оторванная голова». 20 лет после теракта у отеля «Националь» в центре Москвы

— Я ехал домой после занятий. Обычно шел до станции «Охотный ряд» мимо отеля, а тут решил пройтись до «Библиотеки Ленина». Уже в метро телефон стал разрываться от звонков. В 2000-х связь в подземке работала плохо. Только когда вышел, начал перезванивать. Мама в панике: «Что с тобой случилось? Я места себе не нахожу!» О том, что случилось страшное, я узнал от нее, — вспоминает день трагедии в разговоре с MSK1.RU бывший доцент кафедры зарубежной журналистики журфака МГУ Григорий Прутцков.

В тот день, 9 декабря 2003 года, в двухстах метрах от стен Кремля прогремел взрыв. За пару минут до этого из перехода у легендарной гостиницы «Националь» вышли две женщины в черном. Одна из них спросила у прохожего: «А где тут у вас Госдума?». Через несколько секунд произошел теракт, унесший жизни шести человек. Еще 14 — госпитализировали в тяжелом состоянии.

Как выяснилось позже, взрывное устройство сработало случайно. Судя по всему, террористки просто перепутали выход из метро: здание Государственной Думы находится через дорогу от места теракта. Почти все, кто пострадал у отеля, оказались случайными прохожими. Примерно половина из них — студенты: в центре Москвы расположены корпуса сразу нескольких столичных вузов.

«Просила посмотреть, есть ли у меня ноги»

Татьяна Ежова с двумя однокурсниками, Павлом Петренко и Екатериной Александровой, шла на занятие в Первый медуниверситет на Моховой улице.

— Когда мы уже прошли мимо отеля, услышали громкий хлопок, — рассказала MSK1.RU пострадавшая. — Подумали, происходит что-то странное. И на всякий случай бросились в сугроб. Сразу упали. Потом я ничего не слышала 15 минут и не чувствовала ног.

— Я просила однокурсников посмотреть, есть ли у меня ноги. Они сказали, что есть. Потом ко мне вернулся слух, и я смогла двигать ногами, — вспоминала девушка. — Мы встали. У нас были небольшие раны, ожоги, одежда была порвана.

На место тут же приехали полицейские и скорая помощь — главное управление МВД находится в паре зданий от «Националя». Студентов медвуза повезли в Боткинскую больницу лечить от незначительных ожогов.

«Просто бах, потом летишь куда-то»

Одной из пострадавших была студентка третьего курса МГУ Мария Шаипова, которая в то утро спешила на зачет в вузе. По пути до университета девушка каждое утро проходила мимо «Националя».

— Я, честно говоря, в тот момент ничего не поняла: просто «бах», потом летишь куда-то. Когда я обернулась, увидела что-то черно-белое, мне тогда показалось — я даже в интервью говорила, что это какая-то «большая черная хрень». Я ничего уже не помню особо, но сильного испуга не было, — призналась пострадавшая в разговоре MSK1.RU.

После взрыва Марию и других пострадавших доставили на психологический факультет МГУ, он находился в нескольких зданиях от «Националя». Там они дождались скорую, которая повезла их в больницу имени Склифосовского.

Первым делом студентка пришла на охрану, где она смогла позвонить маме, которая еще не знала, что произошло — в новостях сюжет о теракте появился позже.

— Я ей звоню и говорю: «Не переживай, со мной всё в порядке». Она говорит: «В смысле в порядке? С тобой и должно быть всё в порядке», — пересказала разговор Мария.

Пострадавшие провели в больнице разное время в зависимости от тяжести травм. Студентку журфака отпустили почти перед самым Новым годом, примерно 27 декабря. В течение месяца к ней часто приходили однокурсники и «устраивали веселые встречи с шариками».

— Я, конечно, размышляла о том, почему те или иные события в жизни происходят. Для меня это событие стало очень большим подспорьем для того, чтобы понять, что такое хорошо и что такое плохо, так скажем, в жизни. Помогло найти важный критерий, относительно которого ты относишься к разным событиям в жизни, — рассказала MSK1.RU Мария.

Девушка считает свои ранения незначительными: осталось несколько шрамов и не хватает фаланги пальцев на правой руке. Еще полгода после взрыва девушка ходила по врачам, чтобы восстановить кисть. Первое время стеснялась своих травм.

— Сначала ходила в перчатке, чего-то там переживала, — призналась Мария. — Однажды кистевой врач мне сказал: «Чем скорее ты забудешь и примешь всю ситуацию, тем легче тебе будет жить». Я тогда к нему прислушалась, и со временем стало легче.

«Его сообщение прозвучало как приговор»

Примерно в одиннадцать часов дня подруги Инга Гизоева и Татьяна Комарова вышли из министерства по налогам, где проходили службу, и отправились в Институт государства и права РАН. Там они учились в аспирантуре — преподаватель попросила подойти на занятие к 11:30. После этого связь с девушками пропала — родители били тревогу и не понимали, куда они пропали.

Мама Тани узнала о теракте из новостей. Людмила испугалась, что ее дочь и Инга могли проходить мимо отеля в тот момент. Спустя время в СМИ появилась новая информация: одна из смертниц — Инга Гизоева.

— Я знала эту скромную девушку не один год и поверить в такой абсурд не могла. Надежда на чудо рухнула в тот же миг, и я поняла, что случилось непоправимое, — рассказывала Людмила в беседе с липецким «Провинциальным репортером».

Мама Татьяны обзванивала все места, которые могла, но информации о девушках не было. Ближе к вечеру перезвонили из ГУВД и сказали приехать. В здании на Большой Дмитровке следователь подробно расспросил Людмилу и ее мужа про приметы и одежду девушек.

— Его сообщение прозвучало как приговор — Таня и Инга в числе убитых.

Ближе к ночи родители добились того, чтобы их повезли в морг. По роковой случайности, в нем девушки проходили практику по криминалистике в вузе.

Татьяна Комарова и Инга Гизоева были в числе 6 погибших в теракте. Позднее версию о причастности последней к организации теракта опровергнут, но не успеют опубликовать обновленную информацию.

Как одну из жертв обвинили в теракте

В день теракта в газете «Версия» со ссылкой на сотрудников следственно-оперативной группы появилась информация, что в одежде одной из смертниц обнаружили документы на имя Инги Гизоевой. Журналисты предположили, что погибшая и была одной из тех, кто устроил взрыв.

Вечером того же дня телеканал «НТВ», ссылаясь на правоохранительные органы сообщил, что версия с причастностью Гизоевой отпала. Опровержения выпустили все СМИ, кроме самой «Версии».

— Газета «Версия», из-за того, что она выходит раз в неделю, из-за того, что наступили новогодние праздники и цикл выпуска газеты еще более удлинился, замешкалась с этим извинением, затем ждала какой-то более точной информации. В результате, своевременно извинение и опровержение так и не были опубликованы, — объяснял в интервью BBC заместитель главного редактора медиахолдинга «Совершенно секретно» Леонид Велехов.

Адвокат от имени родителей погибшей подал иск к учредителям газеты и потребовал возместить моральный ущерб в размере 20 миллионов рублей. Суд удовлетворил его, но только частично. За поруганное имя погибшей родители получили от «Версии» 20 тысяч рублей.

«То дома взрывали, то метро — каждый год

»

Для людей теракт не то что бы стал потрясением — он был одной из многих трагедий, которые происходили в то время. Спустя пару дней внимание к взрыву возле «Националя» угасло.

— В феврале произошел еще один теракт на Автозаводской в перегоне метро. И, конечно, все на него переключились. Все так «обалдели». Там уже было не до нас, — объясняет Мария Шаипова. — Такие вещи и правда происходили часто: потом на Рижской еще чего-то взорвалось, неприятные были времена.

После теракта Мария мало интересовалась деталями трагедии, а на деньги с компенсации, смеясь, объясняет она, купила себе мотоцикл.

На журфаке МГУ, куда спустя время вернулась студентка, примерно в то же время стали проводить лекции о терроризме.

— Конкретно у нас была секция, где проводили лекции журналисты, которые работали во время чеченской войны, — рассказала MSK1.RU преподавательница Ирина Денисова.

По словам бывшего преподавателя МГУ, в то время из-за террористических угроз экзамены порой приходилось проводить на улице.

— Нам раньше каждую сессию кто-то звонил и говорил, что бомба заложена. Сначала отменяли экзамены, потом закрывали только первый и второй этаж, потом только один этаж, потом вообще перестали реагировать и перестали звонить. А так экзамены принимали на улице, где-то в переходе, — вспоминал Прутцков.

Спустя время, вспоминает Прутцков, пожилые коллеги говорили, что боятся ходить мимо «Националя»: еще около 5 лет после теракта на асфальте были видны следы взрыва.

Летом 2005 года на газоне у отеля установили памятник жертвам теракта. На нем гранитный куб рассекает молния, рядом написаны имена погибших.

Почему теракты были нормой

Мощность взрыва составила около 1 кг в тротиловом эквиваленте. Самодельное устройство было начинено гвоздями, шурупами и обрезками металла. Когда робот-сапер осматривал тело смертницы, около 14:00, раздался второй взрыв. От него никто не пострадал.

После взрывов возбудили уголовное дело по статьям об убийстве (ст. 105 УК РФ) и терроризме (ст. 205 УК РФ). Об итогах и ходе расследования официально не сообщается. MSK1.RU направил письменный запрос в СК РФ, но ответа так и не получил.

Почти сразу ответственность за взрыв у «Националя» взяла на себя террористическая организация «Риядус Салихин», которую сформировал и возглавлял Шамиль Басаев.

— Они обозначали себя таким мало кому понятным арабским названием. На самом деле так назывался исламский сборник хадисов — изречений пророка, — объяснил в разговоре с MSK1.RU директор Центра исламоведческих исследований АН Республики Татарстан Ринат Патеев. — В переводе это значит — сады благоверных или праведников. Видимо, здесь была ассоциация с райскими садами, что та группа, которая там погибнет, попадет в рай.

В 2000-х в терактах начали часто использовать смертниц. Как правило, это были чеченки, которые лишились своих мужей и детей во время военных действий.

Однако, по словам эксперта, к 2003 году уже начался «закат северо-кавказского терроризма». Тогда взрывы всё чаще происходили в крупных российских городах и были направлены на то, чтобы повлиять на общественное мнение широких масс.

— Эта череда терактов уже даже не связанная с федеральными войсками, которые пребывали на территории Северного Кавказа, — добавил Патеев. — Тогда это была попытка сепаратистов, создать впечатление, что Кавказ — это сплошные убийства и теракты. Именно поэтому они производились на территории столицы.

Однако к тому моменту, считает исламовед, у федеральных властей уже обозначилась четкая позиция на уничтожение данных групп. А из-за того, что теракты были не редкостью даже для Москвы, они уже не вызывали у людей и в СМИ реакции, которой добивались радикалы.

Ранее мы публиковали материал в честь годовщины крушения «Невского экспресса» в 2009 году и рассказывали, как сложилась судьба жертв теракта и тех, кто их спасал.