Дети задыхались на полу старого барака. Кто виноват в смерти трех братьев в Тюменской области — репортаж

— Вшестером ночевали — я и пять сыновей — в одной маленькой комнате. Когда проснулись, уже не было света. Всё было дымом охвачено. Квартира снизу горела. Я начала задыхаться. Старший сын соскочил, начал окна выбивать. Сказала детям: «Стойте рядом!» — опускает голову Анастасия Федотова и начинает плакать.

Тогда вместе с 5-летним сыном она выпрыгнула в окно. В это время четверо детей пытались выбежать из квартиры. Женщине рассказали, что 15-летний Максим пробовал по очереди вытащить братьев через дверь подъезда. Выбрался из дома в итоге только один ребенок. Максим, Богдан и Денис упали в коридоре барака. На следующий день следователь показал Анастасии фотографии их обгоревших тел.

19 ноября прошлого года 35-летняя женщина потеряла троих детей, жилье и все вещи. Через несколько дней силовики объявили, что нашли предполагаемую виновницу пожара — после возгорания она убежала. Ей оказалась соседка снизу по имени Оксана. По одной из версий, женщина забыла выключить плиту из розетки и легла спать. Но некоторые причину трагедии видят в другом.

Что было в тот день и что сейчас происходит с бараками на улице Свердлова в Ялуторовске, как после пожара живет семья? Наши коллеги из 72.RU рассказывают подробности этой трагедии.

«Был взрыв. Это я точно слышала»

В двухэтажном бараке Анастасия жила с семью детьми. Всю жизнь она работала продавцом в магазине одежды, одна содержала большую семью. С отцом старших детей она давно не жила, отец младших не жил с ними — пил. В дом Федотовы переехали из квартиры бабушки. Когда родственница умерла, жилье пришлось продать. На поиски нового времени не было.

— Сняли то, что первым попалось под руку. Аренда стоила шесть тысяч рублей, было точно где-то 50 квадратов. Когда только туда заселились, квартира была пустая. Из хозяйских вещей — диван, два кресла и кухонный гарнитур. Туалета и канализации в квартире не было, — говорит Анастасия Федотова.

С соседями у семьи часто возникали конфликты. Им мешали дети — они бегали по лестнице и шумели. В том числе Анастасия ругалась с Оксаной, которую сейчас обвиняют в преступлении.

— Мы с ней разговаривали за неделю до трагедии. Она на мать свою кидалась. Я спустилась и говорю: «Соберись и уйди от нее. Зачем ты к старухе лезешь?» Она сказала: «Сначала я зарежу тебя, а потом сожгу здесь всех», — говорит Анастасия.

Эмоциональная речь женщины становится тише. Она вспоминает день трагедии.

В воскресенье, 19 ноября, Анастасия вместе с пятью детьми осталась дома. Еще двое гостили в деревне у сестры. Женщина и старший 15-летний Максим плохо себя чувствовали. Выпили по таблетке и рано легли спать. В это же время уснули остальные домочадцы. Проснулись все разом в 22 часа от резкого запаха дыма.

— Я кричала, звала остальных детей. Была тишина. Сначала выбросила в окно самого младшего и следом за ним выпрыгнула. Думала, что остальные уже выбежали, потому что слышала скрип дверей, — говорит Анастасия и плачет. Мы сидим в тишине несколько минут.

Женщина очнулась ночью в больнице от запаха нашатырного спирта. Тогда она думала, что дети лежат в реанимации. Еще через сутки в палату пришли следователь и психолог. Как старший сын пытался спасти братьев и как умирали дети, Анастасии позже рассказали соседи. Женщина запомнила, что, пока мальчики лежали в горящем доме, пожарные спасали 94-летнюю бабушку с первого этажа. На второй они поднялись позже, когда ее детям помочь уже было нельзя. Остальные жильцы, пенсионерка и девушка, успели сами выбежать из горящего барака.

— Мне показали фотографию двух обгоревших маленьких детей. Опознание было по телефону. В морг должен был папа идти, но ему некогда — пил. Психолог приходила, разговаривала со мной. Говорила, нужно держаться, не показывать свои страдания детям.

Женщина выдыхает и смотрит в сторону.

— Максиму было 15 лет. Он любил работать. В летние каникулы на мойке, в остальное время какие-то подработки находил. Богдану 8 лет. Он на второй год в первом классе остался из-за того, что не хотел ни с кем из учителей разговаривать. Был в себе. С чужими общаться не любил. Зато дома чуть ли не по потолку бегал, — улыбается Анастасия. — Дениске 11 лет. Был общительный, стремился пойти на футбол.

— Что вы сами запомнили из того дня?

— То, что детей у меня нет. И что взрыв был. Это я точно слышала. И окна вылетели. Но пожарные говорят, что это неправда. Не описать состояние, в котором я была.

Через три дня после трагедии Максима, Богдана и Дениса похоронили. На прощании Анастасия теряла сознание — ее три раза откачивали медики. Детей положили в одну могилу и поставили три креста.

— Она за эти дни поседела, — говорит племянница Анастасии, которая сидит рядом.

В волосы женщины туго вплетены крупные пряди искусственных черных волос. На худом лице выделяются густые пучки наращённых ресниц.

— Сначала пыталась подкрашивать седину. Но всё быстро смывалось. Пришлось пряди вплести, — объясняет женщина.

Легче стало через 40 дней, Анастасия смогла выйти на работу. Некоторое время она жила с детьми в общежитии колледжа, куда поселили погорельцев из барака. Соседям не нравилось, что семья шумит, и Федотовым пришлось съехать. Сейчас женщина с четырьмя детьми снимает небольшой частный дом в Ялуторовске за пять тысяч рублей в месяц. В нем она только начала обустраиваться: вещи в мешках, стопки посуды и игрушки еще лежат по всей кухне.

Мы просим показать фотографии детей. Все снимки Анастасия убрала — о дне трагедии в доме стараются не вспоминать. Только 5-летний Герман иногда в интернете ищет видео с пожара и долго рассматривает.

— Он ставит на паузу и комментирует: «А вот Муся там», — потому что в квартире еще три кошки сгорели. Иногда говорит: «Если этот дом сгорит, то мы на улицу Губина пойдем жить?»

Семье Федотовых жилье не положено, потому что в сгоревшем доме они снимали квартиру. В деревне неподалеку от города у Анастасии есть частный дом, в котором она прописана. Говорит, что жилье в аварийном состоянии и находиться там невозможно.

— Сейчас живу на зарплату, детские пособия и пенсию бабушки. Со мной живут дети: 13, 10, 7 и 5 лет. Мечтаю о собственном жилье. И еще хочется, чтобы все бараки в нашем городе снесли, — говорит Анастасия.

«Сказала Оксане, чтобы убегала»

Пожар начался в квартире на первом этаже. Туда незадолго до трагедии переехала пенсионерка Марина Габышева с 38-летней дочерью Оксаной. Они снимали жилье за восемь тысяч рублей в месяц. С Мариной мы говорим в коридоре старого и облезлого общежития. Туда женщину переселили из другого, где сейчас находятся остальные жители барака. С ней у погорельцев были тяжелые отношения — соседи жаловались, что Марина не следит за чистотой и любит выпить.

Перед нами стоит невысокого роста женщина в аккуратной блузке и брюках. Спокойно и открыто она говорит и про день пожара, и про дочь, которая издевалась над ней и много пила.

Вечером 19 ноября Марина смотрела телевизор. Она помнит детали: шел сериал «Лесник», а Оксана пришла домой пьяная. После прогулки дочь поставила на плиту варить картошку. Пока она готовилась, женщина уснула.

— Она не выключила плиту. Видимо, искры из розетки попали на одеяло. Розетка была неисправна давно, потому что вся проводка в доме старая. Вырубилось электричество. Я испугалась. Начался пожар, одеяло уже полыхало. Я сказала Оксане, чтобы она убегала. Хотела взять вину на себя, — говорит Марина Габышева.

— Оксану вытащила из дома, она убежала. Я вышла на улицу и стояла в другом подъезде. В это время дочка убежала в частный дом, в котором раньше жила. Через несколько дней там ее задержали полицейские, — сказала Марина.

Марина уверена, что причиной трагедии могла стать неисправная проводка — в старом доме, говорит женщина, ее давно не меняли. Она переживает за дочь и надеется, что ее оправдают. Сейчас Оксана, по словам мамы, находится в Винзилях и ждет суда.

«Дом у нас ситцевый»

Ялуторовск — это частные дома, двухэтажные бараки и кирпичные пятиэтажки. Из них, по данным администрации, 41 постройка считается аварийной. Новостройки в городе тоже есть, но немного, и они теряются на общем фоне.

На улице Свердлова стоят семь бараков. Два из них, под номерами 152 и 154, построили еще в 1935-м, остальные — в 60-х. Местные жители называют их «лесозаводскими», потому что жилье строили временно работники предприятия для сотрудников. В 1934 году в городе функционировал лесопильный завод, который должен был выполнить план: в краткие сроки изготовить спецкупорку для боеприпасов. Когда задание выполнили и рабочие в таком количестве были уже не нужны, бараки сносить не стали. Так они существуют до сих пор.

На место трагедии мы приезжаем через месяц после пожара. Тропинки к домам занесены снегом, зеленая краска на фасаде облезла, двери в подъезды распахнуты. За заборами на веревках висит постельное белье — так можно понять, что здесь еще живут люди.