«Почти все врачи курят и пьют. Это способ выжить»: почему молодой терапевт уволилась из поликлиники после года работы

Терапевта Ольгу Заколоднюю уважали и любили пациенты: внимательно диагностирует, выпишет лечение, направит на анализы — точно позаботится о твоем здоровье. Про таких еще говорят «работает по призванию», в обыкновенной поликлинике на правом берегу. В марте мы публиковали интервью с Ольгой, после которого было много добрых отзывов о ней. Как будто бы пациентам повезло, но это уже в прошлом: молодой врач уволилась, проработав чуть больше года.

Ольга ушла в никуда. За свободу от государственной поликлиники Ольга заплатит 300 тысяч рублей, потому что училась по целевой программе и должна была отработать в государственной системе здравоохранения не менее трех лет. Но даже эта сумма ее не остановила. Как можно настолько разочароваться в профессии за год, почему многим врачам самим нужна помощь и какая она, система здравоохранения, глазами молодого врача? Обо всём этом с Ольгой Заколодней поговорила журналист NGS24.RU Александра Славецкая.

— Что стало последней каплей?

— Я написала сообщение в рабочий чат, попросила не отправлять ко мне дополнительных пациентов, потому что я больше не могу. Я написала, что готова всех всегда поддержать, но сейчас, пожалуйста, — нет. В ответ мне написала заведующая: «Я была сегодня после 16 часов в поликлинике, и не было никого вокруг вашего кабинета». А я в тот день работала не в своем кабинете, а по коридору за углом. Она просто не увидела очереди. Мне не хотелось ничего объяснять, я написала что-то вроде: «Точно! Ну я, видимо, что-то попутала, больше не буду вас утруждать».

— Ты съязвила?

— Мне стало очень обидно. Потому что именно заведующая приводит каждый день ко мне несколько пациентов, которых надо срочно принять именно сейчас по каким-то причинам. Она видит, как я работаю. В чате продолжилась переписка, заведующая написала: «Да ладно, Олечка Ивановна, мы все так работаем. Везде так. Все мы устали, но ничего страшного». Я молчала и чувствовала, что меня обесценили. Я выполняла кучу всего вне должностных инструкций, хотя могла, как другие врачи, сказать нет.

— Как это?

— Например, когда болеет одна из коллег, ее пациенты распределяются на всех, но на самом деле не на всех. Потому что некоторые врачи не хотят. И их сложно упрекнуть, потому что нам должны доплачивать за дополнительную нагрузку, но этого не происходит.

— Почему не доплачивают?

— Я не совсем понимаю эту схему. Если очень грубо, то бухгалтерии трудно ставку болеющего врача распределить между нами. Я же не беру конкретный участок целиком. Я беру часть.

— Давай соберем топ-5 причин, по которым ты уволилась.

— Первая — это бесполезность моего пребывания в поликлинике. Неэффективность. 50% моего времени — заполнение бумаг. Я не секретарша. Я столько лет училась, чтобы диагностировать людей, а по факту занимаюсь сплошной писаниной.

— А писанину, на твой взгляд, нужно совсем убрать или компьютеризировать?

— Компьютеризировать! Часть процессов компьютеризирована, но очень неудобно! У тебя одновременно открыто много программ: в одной я веду прием, в другой — я записываю в 20-ю больницу, в третьей — в профессорскую клинику и так далее. И везде нужно найти пациента в базе, вбить его данные. Это огромное количество времени. Большое количество бумажек, которые нужно вести, но я не вела вообще из-за экономии времени, но вообще-то это неправильно, потому игнорируется, например, диспансерный учет пациентов. Пациенты с гипертонией и сахарным диабетом должны еще отдельно где-то прописываться для статистических данных. Но то, как это всё делается… Данные точно не соответствует действительности, потому что у врачей нет времени.

— Вторая причина?

— Обесценивание твоего труда пациентами. Сразу видно человека, который хотя бы раз побывал в частной клинике. Они даже переспрашивают: «Вы правда напишете мне памятку и расскажете о режиме здорового сна? Это бесплатно?» Они радуются вежливости. Радуются улыбке. А пациенты, которые ни разу не платили денег за свое здоровье, могут вызывать меня каждую неделю домой, при этом не выполняя моих рекомендаций, данных в прошлый раз. И это всё превращается в день сурка.

— Третья причина?

— Отсутствие профессионального роста. Не про то, чтобы дослужиться до главного врача, а про то, что всё, что я имею из инструментов, — это мои руки, купленные мною же фонендоскоп и тонометр и, дай бог, какие-нибудь лабораторные обследования. А инструментальные — МРТ, ФГС, например, — это большая роскошь.

— Почему?

— Слишком большая очередь, слишком мало оборудования. Мне нужно выбирать, кому оно полезнее. И с этой точки зрения я не развиваюсь как специалист. Если сейчас приеду в московскую поликлинику, я половину обследований даже знать не знаю, что это такое, потому что я этим не пользовалась. Конечно, я выживу где-нибудь в Балахте, потому что привыкла ничем не пользоваться, но профессионально это нехорошо. Части пациентов я не помогла, потому что мне было нечем.

— Четвертая причина?

— Отсутствие опытных коллег. Мне не у кого спросить. Была одна девушка, старше меня на два года, она мудрая и умная, спасибо ей большое. У нас часто было такое — либо она ко мне залетает, либо я к ней. Сложные клинические случаи, сидим, думаем. Мозговой штурм. Например, был пациент, до сих пор никто не узнал, что с ним. В марте у него появились опухоли в подкожно-жировой клетчатке. Они росли стремительно с сосудистым рисунком, как будто большие опухоли на груди, на руках, на спине. И судя по клинике, такая же история началась и на внутренних органах. Он находился на больничном листе, а я никогда такой болезни не видела. Хирург посмотрел — не знает. И мы стали думать, куда, чье заболевание, что делать. Отправили к ревматологу — ничего. Я смотрела в книжках, искала что-то подобное, потом направила его в онкоцентр на гистологию, она чистая. Пациент до сих пор на больничном. Я ушла. Моя старшая коллега тоже ушла. И мне рассказывают, что с ним никто не разбирается. У него нарастают боли в этих опухолях, нарастают миллилитрами сами опухоли, но никто ничего не делает. Спросить не у кого. Ты врач, но один на один с проблемой.