«Тебе нравится?» Учительница на Урале 27 раз уколола второклассника циркулем, чтобы проучить его

Полиция Асбеста Свердловской области проводит проверку после шокирующего случая в школе № 19 поселка Малышева. Девятилетний мальчик рассказал, как учительница при всём классе исколола его руку циркулем. Педагог с 40-летним стажем сделала это «в воспитательных целях» — чтобы проучить. В травмпункте зафиксировали многочисленные следы от уколов.

Николай, отец мальчика, один воспитывает троих детей. Раньше он был уверен, что учитель всегда прав, — авторитет педагога для него был непререкаем. Сейчас Николай шокирован и растерян. Подробности — в материале Елены Панкратьевой из E1.RU.

27 уколов

16 января второклассник Сережа вернулся из школы домой. Зашел к отцу в его столярную мастерскую во дворе. Начал разговор: «Папа, ты только не ругайся».

— Я подумал: наверное, двойка или опять замечание по поведению, — рассказывает Николай. — А он протянул руку. Смотрю — ладонь (тыльная сторона. — Прим. ред.) в красных точках, как от уколов иглой. Оказалось, действительно следы от иголки циркуля.

Второклассник сказал отцу, что его «истыкала» классный руководитель Ирина Владимировна в качестве воспитательной меры. Далее — история со слов Сережи.

На перемене он поссорился с одноклассницей из-за дневника. Девочка начала отбирать его, чтобы передать учителю для замечания. Мол, в классе так заведено, что самые сознательные дети помогают учителю следить за дисциплиной. Сережа дневник отдавать не захотел, рванулся перехватить, в руках был циркуль, и он поцарапал однокласснице руку. Уверял, что случайно. Это дошло до учительницы.

Когда начался урок, учительница, забрав циркуль, вывела Сережу из-за парты и, крепко держа его руку, начала колоть ладонь иглой. Колола и повторяла вопрос: «Тебе нравится?» Сережа ничего не отвечал. Когда отпустили, молча ушел за парту. После урока девочка-одноклассница, с которой они поссорились, посочувствовала ему, сказала, что не хотела, чтобы так получилось.

Николай, выслушав сына, сразу повез его в травмпункт. Там обработали кожу, перевязали руку, чтобы не попала инфекция, зафиксировали повреждения. Информацию тут же передали в полицию.

Учительница позвонила Николаю в тот же день.

— Я не хотел ни о чем разговаривать. Не мог. Был в шоке, — рассказывает нам отец мальчика. — Позже учитель прислала сообщение, извинилась, объяснила, что «дала волю эмоциям». Я не знал, что ответить.

На руке у сына отец насчитал 27 уколов. В дневнике за тот день была оставлена следующая запись: «Поведение неудовлетворительное, нарушил технику безопасности и правила пользования циркулем».

«Есть обычные. Есть изгои»

Сложности в школе у Сережи были не первый день. По словам отца, он любознательный ребенок, легко запоминает стихи, самостоятельный. Всему мешает излишняя активность. С начала этого учебного года почти каждую неделю происходило что-то неладное, дневник был красным от замечаний.

— Со школьной программой он справлялся, сообразительный, память тоже хорошая, уроки делает сам. Но проблемы с усидчивостью. И с каждым днем всё становилось хуже: драки, конфликты со сверстниками, постоянные замечания в дневнике.

Как-то без спроса взял у меня деньги — признался, что хотел подкупить одноклассников, чтобы они с ним дружили. Или узнаю, что на уроке издавал какие-то звуки. Объясняет: хотел повеселить других, чтобы расположить к себе. Я сначала ругал за замечания.

Но, когда стал внимательно расспрашивать Сережу, выяснять детали каждого конфликта, понял, что дело в обстановке. Класс разделен на три части: есть активисты, помощники учительницы, которые помогают ей следить за порядком. Есть обычные. Есть изгои. Изгоев два: Сережа и еще один мальчик, его приятель.

Да, они наверняка очень активные. Но он справедливо меня спрашивает: «Почему одним можно бегать, это прощают, а мне нет?» Или, например, рассказывает, как на перемене идет в туалет, а одноклассник-староста (с которым они враждуют и постоянно ссорятся) преграждает дорогу из класса. Староста следит за порядком, делает всё так, как он это понимает: из класса выходить нельзя.

На каком основании одних детей учитель наделила своими полномочиями и властью? Получается, не все равны, есть кто-то выше в иерархии. Те, кто выше, могут забрать дневник у провинившегося, докладывают о плохом поведении. Разве это доносительство помогает дружбе между детьми? Наоборот, разобщает, возникают ссоры и обиды, — говорит Николай.

Перед Новым годом Сережа наотрез отказался идти сниматься на общее фото. Сказал дома, что всем так будет лучше, он не хочет портить фотографию. Николай собирался после праздников прийти в школу, встретиться с классным руководителем и школьным психологом. Не успел. Через неделю после каникул сын пришел с исколотой рукой.

«Она ушла, мы остались»

Сережа, по словам Николая, всегда был очень активен. О таких говорят: энергия через край.

— В детском садике у нас была хорошая воспитательница, переводила энергию в нужное русло. Могла быть и строгой, и доброй. Всегда поговорит по-хорошему, понимала, что парень без матери растет, — вспоминает мужчина.

Многодетным отцом Николай стал три года назад. После развода с женой, с которой они прожили двенадцать лет, он жил один в своем деревенском доме в поселке Изумруд — это недалеко от Асбеста. Был столяром-станочником, выполнял заказы в собственной мастерской: делал лестницы, двери и разные другие изделия из дерева. С Натальей он познакомился в 2013 году. Ей было тогда 30 лет, она работала сторожем в саду, жила одна с двумя детьми.

— Когда начали встречаться, казалось, что нормальная, хозяйственная. Держала кур, коз, — рассказывает мужчина.

А через какое-то время Наталья объявила, что забеременела. Николай был не против рождения ребенка. Начали жить в его доме. Расписываться не стали, но отцовство он оформил как положено. О неблагополучном прошлом своей гражданской жены, о том, что у нее были проблемы с наркотиками и алкоголем, он не знал.

— После родов началось: пьянки, скандалы, путешествия (загулы), наркотики — сам видел ее в таком состоянии. Видимо, до этого как-то держалась. Может, причина в деньгах — начала получать пособия как многодетная, появились свободные деньги, и сорвалась, — рассуждает Николай. — Я как только понял, что всё совсем плохо, сразу сказал ей: «До свидания, жить мы вместе не будем». Она ушла к себе, забрала ребенка.

Сначала отец постоянно навещал сына, проверял, всё ли в порядке, в свои выходные забирал к себе. Мальчику было два года, когда он стал постоянно жить у Николая. Мать забрать его обратно не пыталась. Старшая дочь к тому времени уже была совершеннолетней, ушла жить отдельно, вышла замуж. Ваню, старшего сына бывшей, мужчина тоже не бросил. Его двери всегда были открыты для двенадцатилетнего мальчика.

Иван неделями жил в доме Николая, тот его кормил, когда садились за стол, как мог помогал делать уроки. Бывало, парень на несколько дней возвращался в дом к матери, потом снова уходил к Николаю. Тут ему было спокойнее и безопаснее: ни пьянок, ни скандалов, ни наркоты, ни непонятных очередных сожителей. Спустя несколько лет он расскажет об этом на суде, где будет рассматриваться вопрос о лишении матери родительских прав.

Наталья после расставания с Николаем не растерялась, нашла себе другого, снова забеременела — родился четвертый ребенок, Никита. На этот раз ее избранник оказался не таким ответственным и порядочным: в графе об отцовстве у новорожденного стоял прочерк. И хотя в маленьком поселке многие догадываются, кто отец, в этой роли он так и не проявился.

Никите был год, когда опека изъяла его у матери. О том, что в доме всё неблагополучно, сообщили местные жители, в том числе старшая дочь и сам Николай — они видели и знали, что происходит, и переживали за детей, особенно за малыша. Это были уже не единичные срывы, как в первое время, а образ жизни, о котором говорят: «асоциальный».

Инспектор несколько раз выезжала, проводила профилактические беседы с матерью, объясняла, предупреждала, убеждала одуматься, взять себя в руки, навести порядок в доме, пройти лечение у нарколога. Когда сотрудники опеки приехали в очередной раз, матери не было дома уже несколько дней. С годовалым малышом сидел двенадцатилетний брат. Сотрудники опеки увезли малыша в приют.

Родной отец старшего мальчика, Ивана, забрать сына отказался, объяснив сотрудникам опеки, что у него «нет возможности». Да и сам подросток категорически не хотел жить с родным отцом: они не общались, никакого участия в его жизни он не принимал. Иван попросил оставить его «у дяди Коли», там, где живет его брат Сережа. Николай был не против. И опека, зная мужчину, пошла навстречу, чтобы не травмировать подростка: всё-таки казенное учреждение, другая обстановка — большой стресс. Передали его сначала по временной доверенности. Такое возможно в индивидуальных случаях.

Год Николай жил без всяких опекунских выплат. Для официального оформления опеки нужно время: пройти курсы школы приемных родителей, собрать все документы. Николай тогда работал в коммунальной компании, а еще брал заказы, зарабатывал, подрабатывал.

А у Натальи был год, чтобы исправиться и вернуть сыновей обратно. Она этой возможностью не воспользовалась. Через год состоялся суд о лишении ее родительских прав в отношении троих детей. В решении суда указаны все обстоятельства: и асоциальный образ жизни, и нежелание старшего сына жить с ней, и то, что женщина не пытается ничего поменять в своей жизни. Прием в опеку «проспала», за помощью к наркологу не обращалась, поскольку «психологически не готова», дом не привела в порядок, потому что «нет времени», — всё это цитаты из решения суда.

Женщину лишили родительских прав на всех троих сыновей (отца старшего ребенка тоже лишили прав на него).

После суда Николай забрал из приюта и Никиту, младшего ребенка бывшей гражданской жены, оформил опеку и на него — курсы были пройдены, все документы собраны. По правилам разлучать братьев и сестер не рекомендуется. Когда в опеке спросили Николая, не возьмет ли он еще и младшего, он спокойно согласился.

Мужчина нисколько не жалеет и уверен, что всё сделал правильно.

— А как я еще должен был поступить? Один у меня, а родные братья в детдоме? Не по-человечески это, — говорит отец. — Прежде чем принять решение, с Иваном посоветовался, спросил: «Будешь мне помогать»? Он: «Конечно! Только давай заберем Никиту!» И действительно помогал как мог.

Младшему сыну Никите сейчас пять лет. Ивану скоро будет семнадцать, он студент колледжа, учится на автомеханика, живет в городе, приезжает только на выходные. Всё хозяйство и быт на Николае, бабушка по возможности помогает, но она всё-таки живет отдельно.

Николай смеется, говоря о своем переходе «из столяров в домохозяева». И рассказывает про местную опеку:

— Инспектор у нас строгая, ее все неблагополучные родители боятся. Но я только слова благодарности могу сказать — всегда поддержат, помогут, посоветуют. У нас замечательная психолог Наталья Дмитриевна, она работает в асбестовском интернате и сопровождает приемные семьи, я с ее помощью стал разбираться во многих моментах. Когда с Иваном были проблемы переходного возраста, она подсказывала, давала советы, очень помогала.

Мать ребят, которых воспитывает Николай, платит положенные по суду алименты от случая к случаю. Видимо, когда она работает, организация делает отчисления. Когда нет, то и денег нет. Соцзащита регулярно обращается к приставам, чтобы взыскать алименты с Натальи.

Мы спросили Николая, навещает ли она сыновей, — всё-таки живет совсем рядом.

— Была перед Новым годом, передала вещи и конфеты. В конце января у Никиты был день рождения. Мы накрыли стол, торт со свечами, подарки, бабушка пришла. Думали, и она зайдет, поздравит. Но, видимо, забыла — даже не позвонила, — говорит Николай.

Вместо помощи топят

— У Николая необычная семья, в которой он один воспитывает детей. У сыновей разочарование в матери — и одновременно детская любовь к ней. Случай с учительницей подорвал полностью авторитет педагога, веру в справедливость.

У Николая, по сути, произошел внутренний конфликт: он был уверен, что учитель — это закон и учитель всегда прав. Сейчас он шокирован произошедшим, — говорит адвокат Елена Розенберг.

Елена с мужем — екатеринбургские адвокаты, они оказывают Николаю юридическую помощь. Малышева — их родной поселок, они знают Николая много лет как человека порядочного и трудолюбивого. История задела их, они взялись поддержать многодетного отца. Пришли вместе с ним в школу на беседу, чтобы понять позицию учреждения по поводу ЧП, убедить, что с классом должен работать психолог-медиатор.

Но, по словам юристов, они так ни до чего и не договорились. Им сообщили, что в школе идет служебная проверка и, пока учитель на больничном, опросить ее нет возможности.

— Меня возмутило, когда я услышала от представителей школы, что семья неблагополучная.

Ребята сейчас живут в достойных условиях, отец делает для них всё, он и за папу, и за маму. У отца с ребенком есть контакт, и это очень хорошо. Сережа делится с папой и рассказывает, что происходит с ним, свои впечатления, — это ценно. Педагоги-женщины, вместо того чтобы помочь отцу и выправить ситуацию, стараются затопить Сережу и Николая, реабилитируя учителя и себя, — подчеркнула Елена Розенберг.

В школе № 19 поселка Малышева Е1.RU тоже рассказали, что идет служебная проверка в связи со случившимся. Но сейчас она приостановлена, поскольку педагог находится на больничном.

— Сегодня стало известно, что прокурор внес представление [чтобы школа предоставила в прокуратуру результаты проверки]. Оно, конечно, будет рассмотрено, — сообщила завуч Алена Олеговна.

Получить комментарий учительницы Ирины Владимировны нам не удалось, на неоднократные телефонные звонки она не отвечала.

Мы готовы опубликовать ее позицию. С редакцией можно связаться по телефонам (343) 379–49–95, 345–55–34, а также +7 909 704–57–70 (WhatsApp, Viber, Telegram).

Что говорят в полиции

Руководитель пресс-службы свердловского главка МВД Валерий Горелых прокомментировал этот случай.

— 16 января текущего года в дежурную часть ОВД Асбеста поступило сообщение из местной больницы о том, что за медицинской помощью обратился мальчик 2014 года рождения. Это сообщение незамедлительно было зарегистрировано в дежурной части. Сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних провели опрос должностных лиц учебного заведения и очевидцев произошедшего. Запрошены характеризующие документы на преподавателя. По итогам начавшегося разбирательства представители МВД примут обоснованное процессуальное решение, — отметил полковник Горелых.

«Оправдывать нельзя»

Ребенка жаль до слез, но это ведь не единичный случай. Буквально на днях, следователи возбудили уголовное дело по поводу другого школьного ЧП, в интернет попало видео, где учитель коррекционного учреждения наотмашь бьет ученицу-инвалида. Несмотря на то, что правоохранительные органы сейчас жестко контролируют подобные случаи, рукоприкладство до сих пор встречается. И в этом случае главное, что за ребенка вступился отец. Человек, который взял на себя ответственность за воспитание мальчика, чувство защищенности для ребенка — очень важное чувство.

А есть те, кто готов оправдать педагогов, перекинув вину на детей, мол, сами виноваты, довели. Мама шестерых детей, Елена Стасенко, много лет проработала учителем младших классов в небольшом уральском городе. Сейчас она в отпуске по уходу за ребенком, работает в частной школе, занимается репетиторством. По ее мнению, оправдывать подобное нельзя, ни с юридической, ни с педагогической позиции.

— Я понимаю, негативные эмоции копятся, копится неприязнь к неудобному ученику, и вот прорывается. Но если такая ненависть к детям, зачем работать в школе. Лично мне в этой истории ребенка жаль до слез. Да, мы, возможно, не знаем ситуации до конца, специально или случайно кого-то поцарапал ребенок. Но, в любом случае, показательно колоть недопустимо, дико.

Я помню, у меня во время моей работы, тоже были трудные моменты, иногда просто закипала, сдерживала с трудом эмоции. С младшими школьниками свои сложности, у многих еще не уравновешены процессы возбуждения и торможения. Но вот желания кого-то ударить не было никогда. Как и в любом детском коллективе в моем классе были и драки, ссоры, то кто-то что-то сломает. Любой учитель вам столько историй расскажет. Или вот было как-то: один мальчишка укусил другого. По этой логике, нужно при всем классе покусать ученика, чтобы он так сказать понял, что это больно? Это школа, не зоопарк, учитель должен показывать норму поведения. А норма, это не кусаться, не колоть иглой, не решать конфликты кулаками. И взрослый человек, педагог это пример для подражания. Да, активные дети, могут доставлять много проблем. Но я всегда, когда сталкивалась с такими ребятами, вспоминала советы моей мамы, она тоже педагог с многолетним стажем.

«Самых шустрых надо приобщить к делу, они тебе так помогать будут» — говорила она. Если энергию излишне активных направить в нужное русло, они могут быть самыми лучшими помощниками. Я всегда подключала самых активных к помощи. Не такой, чтобы одни дети следили за другими, забирали дневники, жаловались на кого-то. Таких помощников мне не надо, это разобщает. Помощь — это подготовить класс к уроку, полить цветы, потом обязательно похвалить. Из моего опыта, и опыта моей мамы, могу сказать, что вот такие активные, с которыми было непросто, оказываются самыми отзывчивыми и благодарными учениками. Даже спустя годы не забывают, готовы помочь.

Изгоев в классе быть не должно, это серьезный звонок для учителя.

Также мы публиковали рассказ педагогов коррекционных школ о том, что происходит за дверями закрытых учреждений.

А вот хорошая история про многодетного отца из Староуткинска: 63-летний сварщик несколько лет в одиночку растит троих детей. Он тоже забрал сына бывшей жены от другого мужчины к себе, чтобы тот не попал в детский дом.