«Страшно было так долго, что уже всё равно». Как теперь выглядит граница между Доном и Донбассом

Официально таможенные посты между Ростовской областью и республиками Донбасса перестали работать 5 октября, но граница осталась. Корреспондент 161.RU Сабина Бондарь рассказывает, что изменилось на МАПП «Новошахтинск» и как теперь живет Луганск.

Автомобильные призраки

Автомобильный пункт пропуска в Новошахтинск, страдавший от обстрелов еще в 2014 году, выглядит чуть опустевшим. Таможенного контроля больше нет, но остались пограничники. Перевернутые иномарки и зеленый «Москвич» — все заржавевшие от времени — хранят историю восьми лет обстрелов. Рядом с грудами металла, за колючей проволокой, лежит перевернутая кабина микроавтобуса. Там же «вросли» в землю остатки чьей-то летней обуви, валяются детский рюкзак, одежда и термос.

На луганскую сторону въезжают порядка 20 автомобилей. Но колонна машин, направляющихся в Ростовскую область, не имеет конца. Хотя границы вроде как нет, но всё равно тратим около 40 минут, чтобы пройти ее. Стандартная процедура: «подготовьте паспорта, возьмите талончик и ставьте машину на досмотр». В Луганск едут в основном автомобили с ростовскими и московскими номерами. Или с кодами LPR и DPR, означающие принадлежность к республикам Донбасса.

Подхожу к окну паспортного контроля, пока досматривают автомобиль. Улыбчивый сотрудник мило интересуется целью поездки и быстро возвращает паспорт.

— Берете паспорт с талоном и идете дальше по курсу.

— Скажите, а теперь тут нет таможенников и только пограничники?

— Только пограничники.

— А таможенников убрали совсем, да?

— Да.

— А дальше там таможенного контроля на территории ЛНР уже нет?

— Поедете, посмотрите, поищите там кого-нибудь. Как найдете, скажите, пусть идут сюда — нам помогают, — с улыбкой говорит российский пограничник.

Проехав нейтральную территорию, не верю своим глазам. На месте таможенного контроля, где обычно стояли сотрудники луганской таможенной службы, действительно никого нет. К пустым будкам прикреплены бумажные объявления: «Пересекающим счастливого пути». Бумаги колышутся на ветру.

Закрытые наглухо ларьки, где пассажиры перекусывали и покупали кофе. Не работает Duty Free. Очередь на въезд в Ростовскую область при этом растянулась на пару-тройку километров. Провожая водителей сочувствующим взглядом, покидаю границу, потратив чуть больше часа на все формальности.

Периодически слышна стрельба. Надеюсь, это мобилизованные тренируются.

«Дорога жизни» с 2014 года

От Ростова до Луганска — чуть больше 200 километров, если ехать по самому короткому пути. Учитывая, что ехать приходилось людям по разбитым обстрелами дорогам, то дорога занимала порядка трех с половиной часов. Поэтому удивлению не было предела, когда в Свердловске началась ровная трасса со свежим асфальтом. И она не закончилась ни в Краснодоне, ни в Молодогвардейске, ни в Хрящеватом. Таких дорог в этой части Луганщины не было и до начала конфликта в Донбассе.

Едем. Мимо проносится золотая осень в изумрудно-оливковых тонах, военные автомобили с буквами V и Z на бортах и флаги России на опорах ЛЭП. Вдоль дорог пышно цветут сентябринки, будто перекрывая впечатления от серости и безысходности настоящего времени.

Поселок Хрящеватое в Краснодонском районе Луганской области всё так же безлюден. Именно там шли ожесточенные бои в 2014–2015 годах. При выезде из Хрящеватого на пути в Луганск стоит памятник танку Т-64БВ ополчения, который был подбит во время первой попытки отбить поселок. В боевой машине сгорели молодые бойцы. В память о них весь танк и зимой, и летом всегда украшен живыми цветами, иконками и венками.

Жизнь в российском Луганске

На въезде в Луганск больше нет блокпоста, который стоял там с 2014 года. Но несколько вооруженных бойцов по-прежнему дежурят у дороги, наблюдая за проезжающими автомобилями. О недавнем референдуме и оформлении Луганщины российским регионом напоминает огромное количество триколоров на зданиях магазинов и торговых центров. О боях на новых границах — большое количество военной техники и бойцов, которые буднично ходят по городу — кто с сумками, а кто и с автоматами.

На трамвайных путях центра города — беспорядочно припаркованные автомобили. Трамвай не обслуживает луганских пассажиров с июля 2014 года. В городе размеренная на первый взгляд жизнь, а местные с удовольствием рассказывают, что вот теперь в Луганске «появился запах жизни и надежды».

— У нас, между прочим, восстановили два асфальтовых завода. Теперь они работают круглосуточно, представляете? — говорит житель бывшего военного городка Владимир Игнатенко. — У нас дороги в городе ремонтируют, особенно там, где танками было разбито всё.

Спрашиваю, а не страшно сейчас в городе?

— А у нас страха уже нет. Куда ж? — отвечает Владимир. — Страшно было так долго, что уже всё равно. Школу вот нам россияне помогли почти заново отстроить А там и я учился, и мои дети, и внуки. В 2015-м руины оставили от школы — так бомбили. А теперь вон как отстроили. В городке уже детвора ждет не дождется открытия. Бордюры новые, деревья старые спиливаем. У людей надежда появилась на мир. А так — ну летают тут каждый день, стреляют из чего-то мощного, так мы уже отличаем, от нас или к нам. Опытные…

Вернуться в Ростовскую область сложнее

Дорога из Луганска до КПП занимает около часа. Но пройти границу — теперь административную — не получится быстро. На пунктах пропуска всё еще работают пограничники. Но их немного, поэтому они просто не успевают проверять транспорт.

При подъезде к КПП автомобилисты становятся в длинную очередь. За час водители сдвигаются метров на пять. Рядом вторую очередь создают фуры с грузом. Есть и как всегда стремящиеся оказаться первыми. Так образовывается по другую сторону от колонны новая очередь из автомобилей, в которых якобы есть дети.

Пассажирам приходится искать магазины и ларьки на территории пункта пропуска, но никого не пускают без прохождения паспортного контроля. После трех часов стояния в очередях усталые водители выходят из автобусов и предлагают пассажирам пройти границу пешком — дождаться на другой стороне или уехать на попутках. Так вереница из людей с чемоданами, сумками, животными идет пешком, не выдержав долгого простоя. Люди в очереди успевали познакомиться друг с другом, пообщаться на политическую тему и даже пожалеть, что убрали таможенный контроль.

— Я такого не помню с 2014 года. Ну разве что когда в феврале эвакуация была, — говорит усталый дальнобойщик, который успел за это время вздремнуть в своем большегрузе. — Больше всего я стоял на границе 22 часа. Это было в феврале.

Женщина за рулем белого Land Cruiser с московскими номерами сокрушается, что ее родители не хотят переезжать в Москву и вот уже 8 лет ей приходится ездить к ним в Краснодон. Рассказывает уже давним знакомым по пробке, что готова «потесниться в “двушке”», только чтобы родители жили не под обстрелами.

— Я не знаю, почему они оставили на административном пункте пропуска так мало людей. [Пограничники] же не успевают. Представьте, каждую машину проверить. Есть же и диверсанты, кто-то захочет оружие провезти, — рассуждает дама в голубой жилетке. — Раньше их много было. Одни фуры прогоняли, вторые — легковушки, а теперь стоим тут — зато границы убрали.

Стоим в очереди уже четыре часа. Мимо проносятся военные «Тигры» — сразу к КПП, без очереди. Только к пятому часу простоя оказываемся возле шлагбаума.

— Командир, открывай шлагбаум. Вам по рации должны были передать. Давай, родной, быстрей. Пацаны ждут на передовой — везу нужное, — кричит из военного внедорожника мужчина с бородой.

— Мне ничего не передавали, — спокойно отвечает подуставший пограничник, но сразу уходит куда-то. Видимо, выяснять.

Через 10 минут военную колонну пропускают. Следующими на пункт досмотра въезжаем мы. Машину проверяют тщательнее, чем тогда, когда здесь официально проходила госграница России. Из багажника просят достать абсолютно всё, включая запаску. Каждый сантиметр проверяют. За малым думала, что и торпеду снимут. Но нет.

Спустя пять с половиной часов мы выехали из России в Россию.