«Я не считаю себя предателем». История филолога, который 3 года бегал от повесток и уехал в Казахстан

Дмитрий Федоров родился в Казахстане, однако почти всю жизнь провел в Екатеринбурге. Гражданство у него одно — российское. По образованию Дмитрий учитель литературы, а по образу жизни — обычный горожанин. Однако последние три года у него было незаконное хобби: он убегал от военкомов и прятался от повесток. После объявления частичной мобилизации молодой человек поступил еще радикальнее и уехал в Казахстан.

Прочитайте, что Дмитрий думает о спецоперации, как прошел его переезд и почему он так принципиально не желает служить.

Срочная служба

Сразу после школы Дмитрий поступил в университет и получил отсрочку. Однако после третьего курса студента отчислили за долги, и так начались его догонялки с военкомами. Несмотря на то, что молодой человек почти сразу восстановился на «заочку», отсрочки у него больше не было.

Изощренных способов бегства от повесток Дмитрий не изобрел: он просто жил не по прописке и пользовался сим-картой, оформленной на другого человека. В остальном парень не скрывался: завел профили в соцсетях, платил своей карточкой, летал на самолетах и официально работал. Он уверен, что военкомы могли найти его — было бы желание.

— За три года сотрудники военкоматов несколько раз заставали меня дома. Они приходили, стучали, а я через закрытую дверь говорил с ними от лица своего отца. Мол, Дима уехал, я несколько месяцев с ним не разговаривал, где он — не знаю. Дверь я им никогда не открывал, родителей проинструктировал, чтобы не общались с ними, не брали никаких документов, и говорили, что я не выхожу на связь, — объяснил екатеринбуржец.

В итоге схема всё же дала осечку: Дмитрий открыл дверь не тем людям и получил повестку вместе с постановлением о розыске. Парню еще и настойчиво предлагали пойти на контракт. В итоге он всё-таки пришел в военкомат, где благополучно получил категорию «B» из-за проблем со спиной. О контракте он даже не думал.

— Для меня служба — это год потерянного времени, да еще и с риском для жизни, — объясняет свои мотивы Дмитрий.

Мобилизация

23 февраля Дмитрий отпраздновал свой 25-й день рождения. А 24-го, как он вспоминает, «мир будто рухнул». Он несколько часов не мог поверить в то, что новости о начале спецоперации — правда. Но затем его знакомая из Украины написала, что действительно слышит взрывы.

Следующие несколько дней молодой человек провел в состоянии легкого шока. Он продолжал следить за новостями, и это казалось диким: жить как обычно, встречаться с близкими, пока в зоне боевых действий погибали люди.

— Всё время, пока идет спецоперация — я ее не поддерживаю ни в каком виде. Сейчас, в XXI веке, после опыта двух мировых войн и множества других конфликтов, начать эту операцию, еще и против своего соседа… Мобилизация не повлияла на мое отношение к этому, оно просто не может быть еще хуже. Но, мне кажется, для многих она стала катализатором, чтобы что-то обдумать, переосмыслить.

Дмитрий с друзьями давно шутили, что «пора валить», однако всерьез уезжать из страны он не планировал. Мобилизация изменила всё. Формально мужчина не попадает под ее критерии: он не участвовал в боевых действиях и даже не служил.

Несколько дней он размышлял. Не хотелось оставлять родных и друзей, да и сердце грела надежда: вдруг всё-таки не призовут? Однако Дмитрий решил не искушать судьбу.

— Я нашему государству не верю. И я четко осознал, что вот-вот могу встать перед выбором: либо идти на спецоперацию, которую я не поддерживаю, и убивать людей, которые не сделали мне ничего плохого, либо сесть в тюрьму за отказ. Мои жизнь и здоровье мне очень дороги. Я не хочу тратить ни одного дня на поддержку власти, которая никоим образом не представляет моих интересов, — поделился Дмитрий.

На сборы ушло всего несколько часов: он скинул в сумку минимум вещей, документы и уехал на границу с Казахстаном. Уже оттуда он смотрел фото и видео с мужчинами, которые явились в военкоматы по повесткам.

— К этим людям у меня нет какого-то четкого отношения, у всех ведь разные ситуации. Для одних это шанс заработать, помочь семье. Другие действительно поверили, что мы должны победить нацистов и разрушить американские биолаборатории. А третьи, по-моему, просто пошли на сделку со своей совестью и не решились сопротивляться системе, — считает Дмитрий.

Родители встретили решение Дмитрия спокойно. Они тоже не одобряют спецоперацию и не хотели бы, чтобы сын в ней участвовал.

Казахстан

Дмитрий не называет себя ни беженцем, ни эмигрантом — просто «временно уехавшим». И он резко не согласен с теми, кто осуждает таких, как он.

— Я не считаю себя предателем, как об уехавших говорил, например, [спикер Госдумы Вячеслав] Володин. Я уехал, не нарушив никаких законов. Формально — просто путешествовать, смотреть мир. Велик соблазн называть себя эмигрантом, сразу чувствуется эдакий «налет интеллигенции». Но я, конечно, не ставлю себя в один ряд с Кандинским, Набоковым или Бродским. И я надеюсь вернуться, — говорит екатеринбуржец.

Для своего возвращения Дмитрий называет сразу несколько условий. Главное из них — смена власти в России.

— Нужно, чтобы руководство страны ответило за то, что сделало, чтобы установился мир с соседями, чтобы отменили часть законов — вроде цирка с «иноагентами». Пишут, что мобилизацию вот-вот закончат. Но я точно не рвану в Россию первым поездом, как только об этом объявят. Мне кажется, мобилизацию остановят из-за набора срочников, а вот когда с призывом справятся… Как говорится, «сесть я всегда успею». А вернуться — тем более, — уверен Дмитрий.

Переход через границу занял у него около 10 часов и не принес трудностей. В Казахстане у Дмитрия есть родственники, которые пустили его к себе. Пока что он живет на накопления и ищет работу.

— Казахстан — прекрасная страна! Местные относятся хорошо, с пониманием. Я ни разу не сталкивался с негативом. Я планирую съездить в Астану, в Алматы, полюбоваться городами. Завести новые знакомства, найти тут друзей. Я в поисках работы, но пока что проблем нет: благо курс рубля к тенге довольно приятный, — говорит екатеринбуржец.

Ранее о таксомафии, языковом патруле и жизни эмигрантов рассказал казахстанский волонтер, помогающий приезжим. Прочитайте также, что о россиянах думают в Астане и зачем спрашивают, чей Крым. Ранее мы публиковали истории уехавших от мобилизации уральцев и гигантские очереди, которые еще недавно были на границах.

Всю информацию о частичной мобилизации в России мы собираем в специальном разделе.