Аэродрама Ейска. Почему военные самолеты летали над городом и как перестали после трагедии с 15 погибшими

ds

Вид из окна квартиры, жильцам которой просто повезло

Поделиться

Пятнадцать жизней унесла авиакатастрофа в городе Ейске, где истребитель Су-34 врезался в девятиэтажный жилой дом. Пугающая цифра, которая быстро забылась среди сводок с фронта. Когда с трагедии еще не прошла неделя, в Иркутске другой военный самолет рухнул на частный дом. Но полеты над жилыми кварталами Ростова и других городов продолжаются. Корреспондент 161.RU Ирина Бабичева рассказывает, как городок в Краснодарском крае переживал самые темные — и самые тихие — дни в своей новейшей истории.

Неслучившийся ужин

Ирина Яковлева спешно обходит девятиэтажку, в которую накануне врезался самолет. Вытягивает шею, чтобы заглянуть за угол. Задерживается взглядом на трех пострадавших от огня подъездах, щурится и идет дальше, высматривая губернатора среди прохожих.

Ей сказали, что Вениамин Кондратьев приедет общаться с жильцами дома на Коммунистической. Она еще не знает, что на самом деле губернатор в те минуты дает пресс-конференцию совсем по другому адресу. В маленький город прибыли журналисты со всей страны.

Дочь Ирины с мужем, его мать и двое детей жили на втором этаже. Пламя сожрало квартиру. В огне семья потеряла отца и бабушку. Ему было 46 лет, ей — 68.

Внучку Ирины Яковлевой санавиацией доставили в Краснодар. Пятилетняя девочка лежит на ИВЛ в детской краевой больнице — у нее отек мозга с ишемическими повреждениями и отравление продуктами горения.

Внуку-третьекласснику повезло чуть больше — он успел выбежать из квартиры.

— Мальчик и говорить не может. У него всё обожжено дымом, глаз поврежден, — сбивчиво рассказывает Ирина.

По ее словам, зятя не сразу смогли опознать среди найденных на месте трагедии тел.

— Он очень обгорел, — тихо добавляет Ирина, опустив глаза. — На кухне был, [готовил ужин детям], не смог выскочить — что-то перегородило, а огонь там был, на кухне. Бабушка не могла ходить, у нее ноги больные были. Пригласили на опознание. Если не опознают, ДНК будут брать.

Обломки Су-34 во дворе...

Обломки Су-34 во дворе…

Поделиться

...и в стенах дома на Коммунистической улице

…и в стенах дома на Коммунистической улице

Поделиться

Ирина тридцать лет проработала на военном аэродроме Ейска, ее квартира — неподалеку от него.

— Самолет пролетел мимо моего дома. Они у нас взлетают и садятся, эти самолеты. Сразу поняла: что-то произошло. Один полетел, второй следом — и хлопок. Как на свадьбе салюты. Вышла во двор. Запахло керосином. <...> Смотрю — дым по улице. Люди повыходили у нас, сказали, что военный самолет упал. Но я не думала, что на этот дом, — она опять бросает взгляд на обуглившийся второй этаж.

Весь вечер 17 октября Ирина звонила дочери и ее мужу. Дочь ответила только под утро. Сказала, что в момент трагедии еще была в детсаду, где работает воспитательницей. Зять пришел домой пораньше, внуки вернулись из садика и школы. К губернатору у нее были вопросы: как же так могло произойти? Кто поможет детям? Кто накажет виновных?

День тишины

Аэродром находится на окраине Ейска, рядом с кладбищем. Здесь вдоль дороги выстроились салоны ритуальных услуг. Ближайший к аэродрому держит бизнесмен Василий Биджоев. Он говорит, что в последнее время самолеты вылетали и возвращались по несколько раз в день.

— Год назад так не было. Это вот как началось с Украиной, они каждый божий день тут летают, — рассказывает Биджоев. — [До февраля] летали раз в неделю, раз в месяц. Очень редко, их даже никто не замечал.

Весной, когда полеты участились, сотрудники салона жаловались начальнику на головную боль от самолетного шума. К осени привыкли, но звуки всё равно раздражали.

День после катастрофы — первый день тишины с конца февраля. Ни одного вылета, говорит Василий.

На окраине Ейска — ряды магазинов ритуальных услуг

На окраине Ейска — ряды магазинов ритуальных услуг

Поделиться

Минобороны России лишь один раз прокомментировало трагедию в Ейске — вскоре после катастрофы, когда еще не были ясны ни степень разрушений, ни количество жертв трагедии. Военное ведомство сообщило только о «возгорании топлива самолета в одном из жилых кварталов». По данным гражданских властей на 24 октября, в результате катастрофы погибли 15 человек, пострадали — еще 43.

Биджоев считает, что если бы самолет упал на соседствующий с домом гипермаркет «Магнит», жертв могло быть намного больше. Еще рядом с девятиэтажкой на Коммунистической — школа и газовая заправка. Падающая машина чудом миновала их.

— Вот что они через город летают? Не могли в облет через поля полететь? — сокрушается Биджоев. — Они всегда через город. Тем более если они груженые, прям аж с вибрацией. Обратно-то они уже летят без своих орудий, поскидывают. Здесь уже садятся тихо.

Почему летают над жилыми домами?

Военный аэродром в Ейске открыли в 1931 году — вместе с летным училищем. Само оно появилось еще в 1915-м в Петербурге как Школа морской авиации. Потом училище несколько раз переводили — в Нижний Новгород, Самару, Севастополь и в конце концов — на 80 лет в Ейск.

Ейский высший военный авиационный институт проработал до 2011-го и закрылся в годы сердюковской оптимизации. Аэродром тоже опустел, хотя и числился на сайте Минобороны России как предназначенный «для производства полетов по плану боевой подготовки, полетов транспортной авиации и рейсовых полетов <...> гражданской авиации».

До рокового вечера информация об аэродроме, как и схема с зонами взлета-посадки, лежала на сайте военного ведомства. Согласно этим документам, пострадавший дом на Коммунистической находится внутри территории, над которой взлетают самолеты. Вместе с еще десятками жилых зданий четырех городских микрорайонов.

— У нас училище летное с 1931 года [работало, когда] там еще близко не было никаких домов. Были поля, — сказала корреспонденту 161.RU после трагедии Людмила Тарасова, глава отдела по взаимодействию со СМИ администрации Ейского района.

Обломки самолета увезли с места пожара после разбора завалов

Обломки самолета увезли с места пожара после разбора завалов

Поделиться

Поделиться

Военные эксперты также указывают, что городские районы Ейска появились в зоне отчуждения аэродрома. При этом в России нет запрета летать над жилыми кварталами, говорит полковник в отставке Виктор Литовкин. Более того, даже когда военным пытаются ограничить полеты над городами, они могут проигнорировать даже решения судов.

— Ейск разрастался, и все дома придвинулись к аэродрому. Поэтому там садится самолет, взлетает самолет, — объясняет Литовкин. — Он волей-неволей летит над домами. И потом, надо понимать, что идет специальная военная операция. Самолеты летают на эту операцию над жилыми домами. Никуда не денешься.

Отставной генерал-майор, заслуженный летчик Владимир Попов в интервью «Фонтанке» отметил, что при СССР «власти придерживались строительных норм», которые запрещали строить жилье вблизи аэродромов, особенно на курсе взлета и посадки.

— Но в конце 90-х годов — начале нулевых многие от этого отошли и сказали, что это слишком зарегулированная система, — продолжает Попов. — Пустыри вокруг аэродромов, как они говорили, «пропадают зря». А это было не «зря», это безопасные зоны функционирования опасного объекта. Когда аэродром создавали в Ейске, город был черт знает где, за лиманом. Но: к аэродрому была хорошая дорога — одна, потом вторая — с другой стороны. Железная дорога была хорошая. Были электролинии туда подведены, кабельные линии. Были водопровод там, канализация. И, конечно, к этим системам-то подсоединиться ведь проще — особенно в 90-е годы и 2000-е, когда демократизация дала право частной собственности, а алчность руководителей, которые предприятия организовывали и строили эти дома, им затмила глаза.

С этим мнением согласен полковник Михаил Тимошенко. Военный эксперт считает, что к трагедии привели жадность застройщиков и заинтересованность местной власти, давшей разрешение на застройку.

— Города стали разрастаться и подошли вплотную к аэродромам. Совсем вплотную можно не подходить — достаточно нарушить правила застройки, которые предусматривают, что в створе взлетно-посадочных полос запрещено строительство жилых зданий, — говорит Тимошенко.

Поделиться

Поделиться

По его словам, дом, в который влетел Су-34, находится в трехстах метрах от оси полосы, и пилоты ничего не могли сделать, когда у них отказали двигатели.

— Мы получали десятки обращений: надо мной летают самолеты и шумят. Это не над тобой летают самолеты, это ты подлез под эту полосу или соблазнился предложением купить участок. Или договорились местные власти построить тут микрорайон, — сетует полковник Тимошенко. — Это в Ейске, где застройка подошла на 4 километра от торца взлетно-посадочной полосы. Спросите местную власть: как или за какие деньги можно было разрешить построить там микрорайон?

Все опрошенные военные эксперты в той или иной степени обвиняют в трагедии городские власти, якобы из корысти допустившие жилую застройку территории у аэропорта. Проблема в том, что дом на Коммунистической улице и весь микрорайон Солнечный построила та же власть, что и аэродром, — советская. Пострадавшая девятиэтажка появилась в 1988 году. Находящиеся рядом 2-й, 3-й и 38-й микрорайоны начали застраивать тогда же, вспоминают местные жители.

Черный дом

У той стороны дома, что выходит на торговый центр, многолюдно. Полицейские в оцеплении следят, чтобы никто не приближался к месту падения. Жильцов из непострадавших подъездов пускают, только чтобы забрать лекарства или документы.

С этой стороны видны прогоревшие насквозь этажи. На земле валяются разбитые стекла, выпавшие москитные сетки, домашние тапочки, одеяла. Местные поясняют: когда загорелся дом, жильцы этих квартир не смогли эвакуироваться и начали прыгать из окон. Кто-то завернулся в одеяло, чтобы смягчить столкновение с асфальтом. Не помогло. По словам вице-губернатора Анны Миньковой, так погибли три человека.

Под раскуроченными подъездами номер два, три и четыре стоит девушка с аккуратными зелеными стрелками на глазах. Она делает селфи, вытягивая руку так, чтобы выгоревшие квартиры попали в кадр. То широко открывает глаза, то оборачивается на зияющую черноту подъездов, то улыбается. Несколько раз записывает себя на видео, говорит, не торопясь: «Вы могли подумать, что я в Мариуполе, но нет, это Ейск…»

Десятки квартир стали непригодны для жизни

Десятки квартир стали непригодны для жизни

Поделиться

Но краевые власти еще надеются восстановить дом

Но краевые власти еще надеются восстановить дом

Поделиться

Проходящие мимо пенсионерки косятся на девушку с неодобрением.

— У нынешней молодежи не слишком сочувствия, — говорит одна. В руках у нее — четыре гвоздики, обтянутые похоронной лентой.

— А при [спецоперации] так бывает. Человек ко всему привыкает.

Общаться с прессой девушка со стрелками на глазах не хочет. Женщины идут к стихийному мемориалу рядом с гипермаркетом. Ночью 17 октября, когда никакого оборудованного мемориала еще не было, ейчане просто оставляли цветы на земле. Наутро 18 октября там установили черную табличку: «Ейск. 17.10.2022. Помним, скорбим». Сотрудник МЧС тоже оставил там игрушку — обуглившегося мышонка, которого вытащили из дома.

— Не я достал, — говорит он. — Другой спасатель ночью, [когда завалы разгребали]. Сказал: будет мемориал — положи.

Стихийный мемориал в память о погибших

Стихийный мемориал в память о погибших

Поделиться

К столбу прислоняется жительница дома напротив, Ольга Кокшарова. Она только вышла из гипермаркета, подошла к мемориалу. Шесть лет назад Ольга купила квартиру в этом микрорайоне, чтобы приезжать на отдых из родного Мурманска.

— Я лежала на диване, только передача началась. И та-акой взрыв! Повалил густой черный дым. Так гремело! Я куртку схватила и скорей на улицу. Если честно, побоялась дома оставаться. Он влетел в пятый этаж, прямо в дом. [Потом один за другим были] взрывы, там же топливо разлилось, — вспоминает она.

К мемориалу кладет две гвоздики бабушка в поношенном кожаном плаще. Плачет. Говорит кому-то по телефону, как сейчас выглядит дом: «Черная воронка посреди окон, всё раскурочено. Боже мой, там вообще кто-то выжил?» Она признаётся, что не знала жильцов многоэтажки, но, как только увидела новость о случившемся, решила прийти с цветами. Гвоздики в магазине неподалеку продают по 100 рублей. Она купила только две. Жалеет, что взяла мало цветов, но уж очень хотелось купить домой молока.

«Они — за нас, мы — за них»

В гостевом доме «Ейская усадьба» развернули пункт временного размещения для тех, кому было некуда пойти. В доме прописано 675 жильцов, но 501 решил остаться у родственников и друзей. В «Ейской усадьбе» на следующий день оставались около 20 человек.

Среди них — Надежда и Владимир Рябчик. Супруги приехали в Ейск четыре года назад из Амурской области, где Владимир проработал всю жизнь пожарным. Надежда родом из Одессы и всю жизнь мечтала вернуться к теплому морю, но удалось только на пенсии.

Когда самолет рухнул, супруги сидели на диване и разговаривали. Надежда помнит сильный толчок, какой бывает при землетрясении. Оба подумали, что город бомбят. Скоро пришли полицейские и приказали покинуть дом. У Надежды больные ноги, поэтому эвакуация с седьмого этажа заняла у супругов больше получаса.

В пункте временного размещения

В пункте временного размещения

Поделиться

— Страх был в тот момент, когда [произошел] толчок. Сразу подумала: наступил конец света. Сейчас нас разбомбят, и всё. А потом я пришла в себя и говорю: «Надо выяснять, что творится. Если стреляют, то я уже никуда не пойду, бог с ним», — вспоминает Надежда. — У меня больные ноги, я не могу. Пока дойду до низу, меня положат. Я буду дома сидеть, кошку гладить. Она рядом со мной напуганная сидела. Страха как такового и не было. Может, потому, что возраст уже такой, очень много повидала.

Надежде 68 лет. Под «много повидала» она имеет в виду землетрясение в приамурском городе Сковородино. Тогда, по ее словам, от стен отлетала штукатурка, падала мебель, разбивались люстры.

Разговор с Рябчик прерывает телефонная трель: звонит сестра Надежды из Одессы, чтобы спросить, всё ли у них хорошо.

— Переживают, — объясняет Надежда.

— Они — за нас, мы — за них, — невесело усмехается Владимир.

Морг

В огне семья Токаревых потеряла 79-летнюю бабушку. Женщина оказалась в эпицентре: жила на пятом этаже третьего подъезда, куда самолет и влетел.

Утром в тот понедельник остальные члены семьи — Наталья Токарева, ее муж и дети — уехали в отпуск. В Адыгею. Но вечером пришлось вернуться в Ейск.

— Нам предоставили жилье знакомые. Временное, — рассказывет Токарева. — Сейчас мы занимаемся похоронными вопросами, ждем генетическую экспертизу. В третий подъезд вообще не пускают. Говорят, что вероятность обрушения есть.

После трагедии Токаревым назначили экспертизу ДНК — без этого обгоревшую бабушку не опознать среди других тел в городском морге.

Городской морг Ейска

Городской морг Ейска

Поделиться

Напротив корпуса морга двое рабочих — мужчина и женщина — разбирают старый корпус больницы. У Александра и Анны в руках по топору — они откалывают куски цемента с целых кирпичей, складывая стойматериалы в аккуратные колонны.

— Никогда не видел, чтобы в десять часов утра [покойников] забирали, — кивает Александр на здание морга. — За субботу-воскресенье привезли семнадцать наших — с реанимации, больницы, кто-то дома умер по старости. Штук двенадцать сегодня выкинули, не меньше (имеет в виду, что экстренно выдали родственникам. — Прим. ред.), чтобы место освободить. Тринадцать привезли [после разбора завалов], сейчас — четырнадцатого привезли.

— Тех, кто погибли [в катастрофе], еще не забирали, — говорит Анна утром 18 октября. — Через день-два забирать будут, их только подвозят сюда. Ночью подвозили — и сейчас одного в черном пакете. В искаженной позе. Сто процентов — оттуда.

За почти год работы у морга рабочие насмотрелись людского горя. Яркое воспоминание Александра среди рутины — апрельские крики жены военного летчика: «Вскройте этот цинк, хочу на него посмотреть!» Анна радуется, что тогда опоздала и не увидела вдовьих слёз. Напоследок Александр повторяет, что на его памяти так много тел отсюда не забирали и не принимали.

Шесть женщин — три в ярких куртках МЧС, три в гражданских — появляются из-за угла. Одна идет впереди всех — вся в черном. Проходят зарешеченные окна и табличку «Морг». Перед дверью женщина в черном на секунду замирает — и решительно тянет ручку.

Минут через семь выходят. Женщина в черном плачет навзрыд, идет, не разбирая дороги. Эмчээсницы выводят ее под руки, о чем-то тихо разговаривают. Девушка кивает с бессмысленным взглядом к сотрудницам не обращенным, шепчет губами: «Извините». Близкие ведут ее к лавочке, усаживают, вытирают ладонями щеки. Она не сопротивляется.

Женщина опознала среди погибших члена семьи, говорят мне сотрудницы МЧС. И сразу отворачиваются. Глаза у них тоже на мокром месте.

Пятнадцать жизней унесла авиакатастрофа в Ейске

Пятнадцать жизней унесла авиакатастрофа в Ейске

Поделиться

Спустя неделю

Уже на следующий день после трагедии жильцам уцелевших квартир позволили вернуться в дом на Коммунистической улице. Надежда Рябчик говорит, что у сгоревших подъездов появился металлический забор — дом собираются восстанавливать.

— Я редко выхожу на улицу, — говорит она. — [Проходить мимо места катастрофы] не жутко. Напоминает, конечно, что случилось, но человек ведь ко всему привыкает.

— Навряд ли запретят [над городом летать]. Я думаю, будут снова летать. На кону стоит много всего, а тут — один город, — считает Василий Биджоев.

Но за минувшую неделю, по его словам, с аэродрома Ейск не поднялся ни один самолет. После трагедии — тишина.

Total
0
Shares
Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Related Posts