«Мы 70 лет здесь прожили, не хотим уезжать»: как семью пенсионеров в Уфе выселяют из дома, чтобы построить на его месте дорогу

История уфимских улиц имени города Галле, Мурманской и Оборонного проспекта, где за последний год снесли большую часть домов, не прекращает поражать своим размахом. Жители частного сектора, попавшего в «красную зону» строительства новой развязки, решили бороться за свои земли, однако вскоре непреодолимая сила бюрократии взяла верх. Здания стали потихоньку превращаться в руины и заброшки, а оставшиеся горожане погрязли в судебном болоте. А в это время в доме № 21 по улице Мурманской разворачивалась настоящая трагедия — пожилая пара, прожившая там последние 70 лет, получила распоряжение на снос. После этого их дни буквально слились в один.

Супруги Роман и Сагита оказались в самом интересном положении — они, в отличие от многих соседей, в свое время не успели приватизировать жилье, из-за чего продолжили жить в государственном. Когда почтальон постучался в их калитку и вручил распоряжение о сносе дома, сердца пенсионеров сжались: все опасения сбылись, а их судьба перешла в руки мэрии.

— Казенный дом только у нас, остальные приватизировали. Нас два человека, меньше, чем занимаемую жилплощадь, дать не имеют права, значит должны дать жилье около 35–40 квадратных метров, — рассказывают супруги.

Юрист из Уфы Роман Петров пояснил, что администрация обязана выдать пенсионерам новое жилье в соответствии с текущими параметрами дома или больше в пределах города. Но и тут не всё так просто.

— Мэрия обязана также заключить с пенсионерами договор социального найма с дальнейшей возможностью приватизации. Единственное, у них есть земля, поэтому они утрачивают права получения выкупной стоимости за нее. Это, конечно, увеличило бы стоимость участка, но в этом случае это попросту неприменимо. Если же супругам не предоставят помещение, которое их устроит, тогда придется обращаться в суд. Сами знаете, Шакша — это тоже часть Уфы, — отметил эксперт, намекая, что пенсионеров могут переселить и в любую часть города, в том числе отдаленную.

Пенсионеров не столько огорчает сам факт переезда, сколько потеря жилья и участка с родной для них 70-летней историей. Старенький дом, долю в котором пара получила еще в 1953 году в награду от государства, и по сей день выглядит опрятно. Зеленая краска, чистые окна с деревянной рамой, аккуратно прибитая ко входу в предбанник ручка: хозяева ухаживают за зданием по мере своих возможностей. Окружает территорию забор с крепкой железной калиткой.

Внутри уютно и просто. Коридорчик соединяет прихожую с гостиной, комнатой и кухней, где чаще всего и проводит время Сагита. Все тарелки, вилки и кружки расставлены по местам, стол постелен узорчатой скатертью, в цветочных горшках на подоконнике земля недавно полита.

— Познакомились мы с мужем еще в 1947 году. Он занимался боксом, а я случайно попала на один из его матчей. Сначала стала болельщицей, потом и его женой, — сняв чайник с плиты, говорит Сагита.

Каждый вечер вся семья собирается в гостиной около ЖК-телевизора, который немного выбивается из общего антуража. Оттуда то и дело доносятся новости и обрывки ток-шоу, которые редко досматриваются. Сагита то и дело ругает власть, которая «обещала им во много раз больше, чем выполнила», а Роман то и дело перебивает ее.

— Милочка, не надо тут о политике, помолчи лучше, — говорит он.

На деле гостиная — комнатушка со стареньким диваном и деревянным шифоньером, доверху забитым книгами. На полках аккуратно стоят фотографии родственников.

— Прошла жизнь, веселая была, вот к этим девочкам чужие парни не ходили без нашего спроса, — вспоминает Роман.

К предстоящему переезду старики относятся с грустью, но не печалятся. Роману уже не так легко дается ухаживать за хозяйством, большую часть дня он лежит, а бодрой и энергичной Сагите попросту не хватает рук, чтобы справляться с привычным для многих бытом. Они всегда улыбаются, даже если тема заходит о сносе их дома — такая уж у них натура.

В еще одной спальне стоит маленькая кровать и компьютерный стол.

— У нас старший сын в армии погиб, младший уехал, живет в Шмидтово, — проговаривает Роман. — Говорит, чтобы не волновались, найдет нам место. А мы уж вдвоем кувыркаемся. Конечно, столько лет прожито, не хочется, чтобы сносили. Тихо, чисто.

Супруги до последнего надеялись, что строительство Восточного выезда обойдет стороной их тихий быт. Еще в 1973 году власти собирались снести дом пенсионеров с целью проведения дороги, но все обошлось. Со временем озеро под окнами пересохло, а образовавшийся на том месте сад вырубили. Всё это часть подготовки к строительству тоннеля к трассе М-5 в 1992 году

В 2007 году проект заморозили, но скоро рядом всё равно прошла другая магистраль — проспект Салавата Юлаева. Она стала одной из главных транспортных веток города, где шум от машин слышен всю ночь. Частный сектор возле магистрали перестал быть тихим, но жители довольствовались хотя бы тем, что их не выселят. Некоторые даже думали, что Восточному выезду и вовсе не бывать, так что можно жить спокойно. Однако через несколько лет власти реанимировали проект и на этот раз взялись за дело серьезнее.

В начале 2020-х местные жители один за другим стали получать «письма счастья», в которых их извещали о скором начале сноса части жилого квартала. Участники «черного списка» начали судиться с администрацией, требуя грамотной переоценки их имущества. Так сделали все, кроме Сагиты и Романа: они единственные, кто не успел приватизировать имущество, оставшись жить в государственной квартире.

— Нам сказали, что у города пока нет для нас достойного жилья, поэтому дали время [пожить] до весны, — резюмировали супруги.

В пресс-службе администрации Уфы подтвердили слова пенсионеров — новое жилье оперативно ищется, а любые работы с парой ведутся в рамках правового поля.

— По состоянию на ноябрь 2022 года жильцам подбирается соответствующее помещение по квадратуре и по структуре, равнозначное ранее занимаемой жилой площади, — прокомментировали в мэрии.

Также чиновники неоднократно предлагали семейной паре приватизировать жилье, однако те уклончиво отказывались. Сами старики не скрывают, что на данном этапе продажа дома и земли по рыночной цене для них просто невыгодна.

— Дополнительно сообщаем, что с сыном правообладателей были проведены переговоры относительно условий изъятия. Однако собственники на данном этапе не желают заниматься оформлением квартиры в собственность, — отметили в пресс-службе администрации.

По обе стороны от дома пенсионеров уже никто не живет. Напротив в аварийном здании ютится мать с двумя сыновьями, один из которых, со слов супругов, инвалид. Да и те уже скоро собираются съехать — на днях будет крайнее заседание, где и решится сумма выплат за их землю. Супругам же остается лишь ждать, когда настанет и их день переезда.

— Мне 83 года, в таком возрасте сносить наш дом — хуже ядерной войны. Это неприятно. Конечно, столько лет прожито, не хочется, чтобы сносили, — с дрожью в голосе проронил Роман.

Сейчас старики стараются чаще проводить время на воздухе, несмотря на снег и холод. Он в старых тонких штанах и велюровой куртке, она в махровом спортивном костюме с наспех сделанной прической. Сейчас для них начинается последняя зима в их любимом доме. Вероятно, уже следующей весной и их дом, как и соседские, превратится в пустырь, став частью захватывающей 70-летней истории.