Азов против «Азова»*: древний российский город отбивается от фантома украинского полка, пытаясь сменить имя за 29 миллионов

Азов, старейшая крепость юга России, снова в осаде и отбивается от славы украинского полка «Азов», запрещенного и признанного террористическим в РФ. До 2022 года город мирился с тезкой, но с началом масштабного конфликта на Украине азовчане вступили в свою войну — информационную. После артподготовки видеообращениями активные горожане бросились в бой с открытыми письмами. Весной в неприкрытый тыл защитников Азова ударили диверсанты: стелу с названием города перекрасили в цвета флага Украины. Корреспондент 161.RU Григорий Ермаков собрал хронику борьбы «за доброе имя Азова» и спросил мирных азовчан, какие проблемы своего города они считают по-настоящему важными.

Схватка за Азов началась 26 марта с типового видеоролика в духе первых месяцев спецоперации: белые машины выстроились буквой «Z» на центральной площади, реяли триколор и георгиевская ленточка. Мужчина в кадре озвучивал базовые слова поддержки Вооруженным силам. Но был необычный момент.

«Азов — город воинской доблести с тысячелетней историей. И в нём живут прекрасные, удивительные и трудолюбивые люди. Мы никакого отношения не имеем к знаменитому, печально знаменитому полку «Азов», который, к сожалению, сегодня представляет фронт неонацистов», — декламировал Григорий Болдырев.

Болдырев — уроженец Азова, его родители до сих пор живут там. Сам уже в Москве. Ему 32 года, и с 16 лет он, как говорит, занимается общественной деятельностью. Из наиболее интересных страниц биографии: состоял в «Общероссийском народном фронте», в «Молодой Гвардии», затем — в «Единой России». Выступал на молодежном форуме «Селигер», безуспешно баллотировался от «Единой России» на последних выборах в гордуму Азова. В 2021 году создал и возглавил общественную организацию «Команда Прорыва» — сейчас она собирает гумпомощь для бойцов ДНР и ЛНР.

— Мне всегда было больно слышать это название [полка], — сетует Болдырев в телефонном разговоре. — Для меня Азов означает совершенно другое — родину, исторический, древний город. Один из древнейших городов юга России. Это же что-то да значит? Сколько лет тому нацбатальону? Максимум 7–10 лет. А нашему городу — более 900 лет. И Азовское море названо в честь города Азова. А не в честь каких-то странных полубандитских формирований. Это нужно понимать, нужно знать — и среди украинского населения, я уверен, знают правду.

Болдыреву захотелось обратить внимание на свой родной город, объясняет он, потому что в СМИ стали всё чаще упоминать полк «Азов». Потому что, мало ли, вдруг кто-то не знает, что есть такой город. Сам Болдырев с таким не сталкивался, но предполагает, что жителям дальних уголков страны полк известен больше, чем его родина. И у этих опасений есть основания.

«Яндекс» и Google ведут статистику по числу поисковых запросов. Отечественный сервис ведет индекс на сайте Wordstat, а зарубежный — через Google Trends.

Яндексовский Wordstat показывает однозначно, что по частоте запросов формулировка «город Азов» превалирует над «полком Азов». Если вооруженное формирование выдает около 9,3 тысячи запросов, то город — 43,6 тысячи запросов. Есть, правда, два нюанса: во-первых, более половины запросов — 26,1 тысячи, — приходится на Южный федеральный округ. Во-вторых, Wordstat индексирует только Евразию. Google Trends охватывает весь мир, и там статистика иная.

С конца февраля до середины ноября популярность запросов у «полка Азов» выше, чем у «города Азов». Средняя популярность запроса у полка — 24 пункта, у города — только 6. При этом, по данным Google, даже в России за 12 месяцев соотношение запросов «полк Азов» и «город Азов» было в пользу украинского формирования (52% против 48%). В Беларуси меньше — только 14% искали город, в Украине — всего 4%. Далее статистика еще более удручающая — «город Азов» в мире не ищут почти нигде. Так что западный фронт, кажется, безвозвратно потерян.

Но Болдырев продолжает борьбу на фронте внутреннем: в конце апреля, в самый разгар осады мариупольского завода «Азовсталь», активист опубликовал новое обращение — к державшим оборону «азовцам». В нём азовчанин говорил уже не на языке поддержки, а на языке войны — обращался к «нацистской падали» с требованием сменить название, чтобы «не позорить их город». Не обошлось без локального колорита — цитаты из письма запорожских казаков турецкому султану.

«Этим кончаем, поскольку числа не знаем, календаря не имеем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, за это поцелуй в сраку нас!»

Полк так и не переименовался, но его участники, находившиеся в «Азовстали», сдались в плен российским силам и оказались в том числе в ростовских колониях.

В сентябре 215 военнослужащих ВСУ, в том числе представителей «Азова», обменяли на 55 военных российско-донбасских сил. И одного украинца — Виктора Медведчука.

Азов начинается с улицы Московской. Она долго взбирается по холму, на котором стоит город. Вдоль дороги — та самая архитектурная композиция, которую летом перекрасили в желто-синий и билборд с патриотической рекламой. С него президент Путин приглашает въезжающих в город «вступать в команду патриотов страны». На обратной стороне билборда — перечеркнутый рисунок свиньи с клеймом НАТО.

Дальше — городская периферия. Магазины автозапчастей и стройматериалов, потухшие окна в складах под аренду, редкие брошенные избушки и присыпанные мусором пустыри. Обычная окраина провинциального городка, если бы не активное движение грузовиков — в городе работает порт. Вдоль улицы Объездной — железнодорожные пути со вставшим товарняком. Над черными от дождя и грязи цистернами и грузовыми вагонами проглядывает колючая проволока на ограде женской колонии. За ней золотится купол церквушки.

Навигатор таксиста теряется в промзоне Азова. Высаживаемся на Заводской, которую впору переименовывать в улицу Заборскую. На восточной стороне заборы берегут еще живые предприятия — оптико-механический завод, ткацкое предприятие, филиал испанского пищевого концерна Lasenor. Заборы на западной стороне защищают уже не заводы, а глаза прохожих. За ними разлагаются останки цехов по производству кузнечно-прессового оборудования.

На перекрестке нас встречает другой азовчанин, втянутый в «информационную войну», — Алексей Перепечаев. В августе он опубликовал на своей страничке в «Одноклассниках» критический пост в сторону Первого канала из-за документального фильма ««Азов» головного мозга».

«Нас, истинных азовчан, оскорбляет название батальона “Азов”, но мы, понимая, что имеем дело с нелюдями, относились к данной ситуации как к дурной погоде, — писал Алексей. — Но теперь… Я обращаюсь не к этим отбросам человечества, а к режиссеру фильма “«Азов» головного мозга”… Название вашего фильма — это удар нам в спину. Это шаг к полному обезличиванию имени славного, древнего города и к увековечиванию клики подонков и убийц! Я требую, нет, каждый азовчанин требует публичных извинений перед горожанами и незамедлительной смены названия этого фильма».

Перепечаев — директор азовского аэроклуба ДОСААФ, но до этого проработал двенадцать с половиной лет в местных правоохранительных органах — участковым, начальником отдела по делам несовершеннолетних, оперуполномоченным. Затем были два года службы в судебных приставах. Потом Перепечаев ушел на вольные хлеба — стал заместителем директора в охранном предприятии.

Но Алексей признается, что с детства мечтал стать летчиком: в 1991 году окончил армавирское высшее военное авиационное училище летчиков по специальности «командно-тактическая авиация». Грубо говоря, учился летать на истребителе.

— Но отслужил [по специальности] я только четыре года. Меня сократили, — вспоминает азовчанин. — Вернее, как меня — всех нас, весь наш гвардейский выпуск. Время сам понимаешь какое. Кто ушел в бизнес, кто — в бандиты, кто — в менты. Я вот оказался с ментами.

Рассуждая о том, как город изменился за 20 лет, Перепечаев переводит разговор на федеральный масштаб. По его мнению, в стране уровень жизни вырос. Вспоминает: когда только получил в пользование служебный уазик, у дома парковался один, «а сейчас всё машинами заставлено». Говорит, сегодня проблема — не переесть. Раньше жизнь была впроголодь — рыбачить не ради забавы, а чтобы была еда на столе.

Впрочем, на рыбалку он и сейчас выбирается. Алексей рассказывает, как недавно, переплавляясь через реку на лодке, увидел две высоковольтные вышки, стоявшие на берегах реки, — так и те, по его словам, установлены на фундаменте старых турецких башен. Раньше там натягивали цепь, не давая кораблям проплыть.

— Здесь всё пропитано историей, понимаешь? — убеждает он. — Помню, мы еще пацанами были, таскали ядра. Были обвалы — город же на горе, — и после дождя проходишь вдоль холма, видишь — кругленькое что-то торчит. Взял — бах, ядро пушечное. Смотришь потом — еще что-то круглое видишь, но уже светленькое. Тащишь, а это череп человеческий оказывается. Вот такое детство босоногое.

В городе, по словам Перепечаева, полк «Азов» на слуху с момента его появления. Люди про себя возмущались, но понимали — нельзя монополизировать имя. Но больше Алексея возмутило, что российский Первый канал проявил неуважение.

— Эта режиссер, кажется, Марина Ким. Ну могла же в начале фильма, из уважения к 80 тысячам горожан, озвучить, что вообще-то Азов — это древний российский город, имеет богатую культуру, — сетует горожанин. — И всё. А фильм-то хороший на самом деле и нужный. Надо про это всё рассказывать.

В своем окружении Алексей ощущает, что есть некая «борьба за имя». Каждый раз за столом или за просмотром телевизора в обсуждении всплывает «полк “Азов”».

— И постоянно слышишь это: «полк “Азов”», «полк “Азов”». А иногда же на телеканалах или в СМИ вообще не говорят «полк». Вот и слушаешь про то, какие негодяи, упыри «там в “Азове”». И так с 14-го года. Вот и у меня в итоге уже сорвалось, — резюмирует Алексей.

Перепечаев писал в редакцию документальных фильмов Первого канала по поводу фильма «”Азов” головного мозга». Ответ ему так и не пришел.

Пока активисты делают себе имя на видеообращениях, а патриоты раздражаются из-за попранной репутации города, на Украине про город Азова будто и не говорят. Выделяется разве что публикация одного праворадикального политического СМИ под заголовком «Как мы отжали Азов».

Авторы пишут, что сами россияне уже и не знают, что называется Азовом: город или полк. На крепости якобы ночуют бомжи, истории крепости россияне будто не помнят, катаются туда только из-за «теплой водички и песочка, кости погреть».

Что с этим предлагают делать неравнодушный горожанин Алексей Перепечаев и активист Григорий Болдырев? Первый считает, что было бы неплохо, если бы та же Марина Ким сделала фильм про город Азов. Чтобы город прозвучал на всю страну. С ним согласен и Болдырев из «Команды Прорыва». Сейчас он работает в Москве на должности, связанной с госсектором.

— Мы уже делаем первые шаги, чтобы отмыть репутацию города. Издали открытки с видами Азова, назвали «Восемь воспоминаний», — рассказывает Болдырев. — На всех презентациях, форумах и конференциях стараемся раздать в качестве подарка всем иногородним и высокопоставленным гостям. Открытки уже есть у нескольких министров и одного вице-премьера.

Далеко идущая инициатива его «Команды» — создание ассоциации приморских городов Приазовья. В нее могут войти Азов, Таганрог, Мариуполь и, конечно, Бердянск — родина полка «Азов». Так в вопросе будет поставлена окончательная точка, считает Болдырев. Но инициатива пока обсуждается. Зато на другую идею — от московской организации — уже выделены миллионы из казны.

В октябре 2022 года национальный фонд гуманитарного знания «Перспектива» получил 29,1 миллиона рублей из Фонда президентских грантов. Как утверждают в организации, проект «Русский Азов» призван «вернуть доброе имя» городу. Авторы считают, что термин «Азов» имеет негативную политическую окраску — конечно, из-за деятельности запрещенного полка. Как избавиться от дурной славы и сделать город известнее украинского полка? Провести восемь выставок в музеях «Россия — моя история» — в столице и южных регионах страны.

Бенефициар перспективы — собственник Александр Тарасов и руководитель Вера Краскова. Ранее пост Красковой занимал Андрей Яцков — основной собственник компании «ЭкспоСервисПрофи», которая занимается производством и монтажом выставочных павильонов. Среди ее клиентов — те самые музеи «Россия — моя история». Человек с теми же именем и фамилией — Александр Тарасов — выступал представителем Фонда гуманитарных проектов в 2017 году. ФГП называли оператором исторических парков на ВДНХ в Москве и в регионах страны.

Обычных жителей Азова известность полка будто и не задевает.

Среди ноябрьской хмури прогуливаемся по центральному рынку, по масштабам сопоставимому с ростовским. День будний, но на рынке аншлаг — ближайшие улицы заставлены «Мерседесами» преуспевающих горожан и уазиками приехавших на торг сельчан. Люди спешат и не сильно хотят общаться — торговля прекращается в два часа. Но если удастся захватить хотя бы на долю минуты внимание загруженного заботами азовчанина, будь то торговца или покупателя, и спросить: «Какие проблемы вы считаете первоочередными в городе?» — то ответ вряд ли кого удивит.

— Дороги. На окраине города разве что.

— Коррупция.

— Да бытовое. Дороги, уборка улиц — это основное.

— У нас переезд железнодорожный через город проходит. Как поезд идет — город в пробку становится.

Про одноименный полк горожане вспоминают, только если напомнить. Лишь один из шести опрошенных человек увидел какую-то проблему в том, что полк «Азов» называется аналогично городу. Остальные говорят, что это всё «непорядки с головой у братвы», да и «их название — это их название, их с собой не отождествляю».

С большим удовольствием люди говорят о том, чем им город нравится. И здесь снова всплывает историческое достояние. Понятно почему.

Неподалеку от порта, над гладью Дона, нависает крепостной вал. Через него проходят Алексеевские ворота — бывшие врата Азовской крепости XV века. Вал помнит, как донские и запорожские казаки вместе выбивали турок из крепости, а затем ходили отсюда рейдами на далекий Царьград. Вместе обороняли стены во время турецкой осады — и с успехом отбились. Победа была Пирровой, так что пришлось просить военной помощи у Москвы. Та отказала.

Крепость ушла туркам, затем их по новой пришлось выбивать Петру Великому, но получилось только со второй попытки. Это помнят и древние стены, и люди.

Теперь, когда Азов оказался в новой — виртуальной — осаде, даже просить помощи Москву не пришлось. 29 миллионов с легкостью выделили из президентского фонда.