Мать всея Черниковки: как архитектор Маргарита Куприянова создала один из самых красивых районов Уфы

Многие жители Уфы отмечают, что Черниковка отличается своими архитектурными решениями от остальной части города, — такой ее сделала Маргарита Куприянова. Она была главным архитектором города Черниковска: благодаря ей появились Восьмиэтажки и Парк Победы, а местность на севере Уфы обрела собственный стиль.

Корреспондент UFA1.RU обсудил с ее коллегами историю Черниковки и узнал, как прошли последние годы жизни Маргариты Куприяновой — архитектора, которому так и не поставили памятник.

«Дикое поле» к северу от Уфы

На месте нынешней Черниковки раньше была довольно старая деревня — тоже Черниковка. По данным энциклопедического портала «Башкортостан», она немногим младше самой Уфы — ее основал капитан Иван Черников примерно в 1600 году.

Черников служил дозорным: он отводил земельные участки горожанам и следил за налогами. По одной из версий, деревня получила название именно по его фамилии. В 1609 году началось освоение «дикого поля» к северу от Уфы — крестьяне жили в деревнях Черниковке, Аничково и других близлежащих поселениях.

К концу XIX века Черниковка имела уже 12 дворов, а население ее составляло 56 человек. Вплоть до 1922 года Черниковка входила в состав Богородской волости Уфимского уезда. Через несколько лет, в 1928 году, на месте лесов и лугов под Уфой стали появляться промышленные предприятия: фанерная фабрика, лесопильный завод и центральные электростанции.

Решающим моментом стало строительство Уфимского моторного завода — ныне УМПО. К концу 1931 года в этой местности трудилось несколько тысяч строителей, и всем им нужно было где-то жить. Так и появился рабочий поселок Черниковка. Вскоре он начал обрастать железнодорожными линиями и даже успел впервые побывать в составе Сталинского района Уфы — целых 8 лет, с 1936 по 1944 год, пока не стал отдельным городом.

«Город до сих пор представляет собой сеть разрозненных поселков»

История становления и сам облик Черниковска неразрывно связаны с талантливой женщиной-архитектором, которая родилась в Уфе. Ее зовут Маргарита Куприянова, и в 1941 году она оканчивала архитектурный факультет Московского института инженерного транспорта. После учебы ее хотели направить в один из западных регионов СССР, но началась война.

Куприяновой пришлось вернуться в родную Уфу и работать уже здесь. Тогда ее и направили работать над Черниковском — теперь это был уже город республиканского подчинения, который нуждался в собственном облике.

— Малоэтажные дома, заняв всю территорию, отведенную для них, распространились даже на места, не предусмотренные под жилищную застройку. В зонах, не подлежащих застройке, возникли три поселка: Ново-Александровка, Аварийный и Док… Город до сих пор представляет собой сеть разрозненных поселков, — писала сама Куприянова о том, как выглядел Черниковск.

Чтобы перейти от хаотичности и сельской атмосферы к городской реальности, нужен был единый план. И он появился: в городе выделилась «стержневая» улица — Первомайская — и расходящиеся за Дворцом Орджоникидзе лучи — Космонавтов и Конституции, улицы, являющиеся зеркальными отражениями друг друга. Архитектор Алексей Пантелеев предполагает, что такая планировка отчасти была вынужденной.

— От площадки будущего Дворца Орджоникидзе к тому времени уверенно сложилась дорога в сторону деревни Дежнёво, и эту дорогу Куприянова в планировке провела в виде улицы Конституции, а луч улицы Космонавтов просто отразился симметрично относительно Первомайской — симметрия широко приветствовалась в этой эстетике, — объясняет Пантелеев.

По его словам, похожая история сложилась и с другим жилым кварталом, который включил в себя дом на улице Мира, 36. Его выстроили еще в 1936 году, за 8 лет до появления Черниковска. В то время здесь была пересыльная тюрьма, и, по свидетельствам старожилов, с балкона даже пел певец Вадим Козин.

— Исходя из даты постройки, есть предположение, что этот квартал уже сформировался в своей сетке координат, когда Куприянова создавала планировку Черниковска. Ей ничего не оставалось, кроме как включить его в генплан как он есть, — рассказывает архитектор.

Другой атрибут, который нужен был Черниковску, — это улица по типу Садового кольца в Москве, которая должна была связать город воедино. Она получила название Кольцевая, хоть и не образовывала собой замкнутую фигуру. Улица протянулась от одного конца Черниковска до другого — годы постройки домов здесь варьируются от 1930-х до 1970-х. По непонятным причинам на ней есть два перекрестка с улицей Ульяновых — архитекторы предполагают, что по ошибке концы улиц просто не сошлись друг с другом.

— Я полагаю, это как раз следствие того, что участок Кольцевой на уровне этого самого квартала и прилегающих к нему был просто улицей с тротуарами по краям, и с этим уже ничего нельзя было сделать, — делится своей версией Алексей Пантелеев. — А Кольцевая от Ульяновых и до Пекинской была заново проектируемой, и ее сразу создавали как бульвар, как и участок Кольцевой между улицами Космонавтов и Конституции.

Также архитекторы, которые занимались темой Черниковска, предполагают, что «разрыв» получился из-за того, что разрабатывался план ленинградскими архитекторами проектного института, и планируемые улицы приходилось «мирить» с уже существующими. Тем не менее, несмотря на небольшие несостыковки и необходимость вписывать в план целые кварталы, именно проект, который воплощала в жизнь Куприянова и ее коллеги, помог задать Черниковску единый стиль.

«Не припомню зданий, которые стояли бы особняком»

Жилья для рабочих нужно было много, следовательно, стройка ожидалась масштабная. Для Куприяновой было важно, чтобы оно было не просто вместительным и функциональным. Не только практичность, но и эстетика — таков был ее принцип. Однако внешний вид Черниковска мог быть совсем другим, рассказал архитектор Алексей Пантелеев.

— Если вернуться к прошлому, скажем, соседний от нынешней Черниковки Инорс начинал застраиваться в 1930-х, в рамках концепции дезурбанизации (процесс миграции людей не в город, а из города, сокращение численности городов относительно производственного потенциала. — Прим. ред.), — рассказал эксперт. — Его планировкой занимался проектный коллектив под руководством Моисея Гинзбурга, и это было предтечей Черниковска. Никакой идеи отдельного города тогда не было, по тем местам, где сейчас проходят наши улицы, были намечены совсем другие кварталы и дороги.

Здания той эпохи можно было отнести к среднему или позднему конструктивизму из-за достаточно скупой архитектуры. Когда за проекты бралась Куприянова, в полную силу цвел стиль сталинского классицизма. Он и отразился в облике домов, которые строили для трудящихся заводов и фабрик.

— Этот стиль часто называют ампиром, но не все объекты того времени заслуживают именно этого термина, — объясняет эксперт.

Архитектор отмечает, что большинство зданий Верхней Черниковки — от кинотеатра «Победа» и вверх по Первомайской — типовые. Это примеры индустриального строительства, когда дома создавали из крупных конструкций и деталей заводского изготовления. Чтобы «помочь» таким зданиям быть приятными для взгляда горожанина, строители того времени использовали огромное количество деталей, которые имитировали классику: это и модульоны, и акантовые листья, и кессоны карнизов, и другие «украшения», призванные привлечь внимание.

Другой особенностью проекта Куприяновой и градостроительства того времени стали закрытые дворы — несколько домов выстраивались в симметричную композицию, а от улиц и тротуаров их отделяли заборы с воротами и калитками.

— Двор домов сталинской застройки вторит дореволюционной, — объясняет архитектор. — Сталинский классицизм повлиял на застройку тем, что она в массе своей рождалась ансамблевой. Я мало припомню зданий того времени, которые стояли бы особняком, сами по себе, — та эпоха обязательно предполагает ансамблевость, иерархичность. Если это квартал, то обязательно периметральная застройка с выделением центральной части фронта улицы, как двора-курдонёра (фр. cour d’honneur — двор чести, почетный двор), парадного двора перед зданием, в котором чаще всего устраивался фонтан или ставился памятник.

Такие дворы и по сей день выглядят уютно, по мнению многих уфимцев, — балконы на опорах и детали экстерьера поддерживают симметрию. Картину могут подпортить разве что обшарпанные временем фасады и отделка.

— В отличие от периметральной застройки XIX века с разновысотными домами, примыкающими друг к другу брандмауэрами (противопожарные стены. — Прим. ред.), сталинская застройка никогда не теряла возможности продемонстрировать архитектурную деталировку и на торце здания, — рассказывает Пантелеев. — Но одновременно требования массовой застройки повлияли на отображение стиля. Даже изящные детали не могут скрыть, что украшается не дворец или частный особняк — украшается такое же жилье, которое в другую эпоху будет строиться в виде хрущевок, а на смену им придут «брежневки» и панельки. Все эти детали изготавливали промышленно, ставили «на поток» и легко монтировали. Листья аканта не вырезались в мраморе, это лишь детали гипсовой отливки. Гибкость строительных методов и податливость планировок позволили в прямом смысле срезать углы зданий и сделать их форму интереснее и богаче.

Легенды о Восьмиэтажках

В середине 50-х, ближе к закату Черниковска, Куприянова и другие архитекторы работали еще над одним важным проектом — Восьмиэтажками. По нынешним меркам невысокие, зато с полнометражными потолками, они стали первыми «небоскребами» в городе. В строительстве принимали участие и пленные немцы.

Два дома строили не одновременно — если встать лицом к ним на перекрестке Первомайской и Ульяновых, можно заметить, что восьмиэтажка слева выглядит «богаче» восьмиэтажки справа. Всё дело в том, что первым возвели здание, в котором позже расположилась детская библиотека, по адресу Первомайская, 27. Ее построили в 1954 году, а соседнюю, поскромнее и более лаконичную, — в 1956-м.

В Восьмиэтажках и появились одни из первых в регионе лифты. По воспоминаниям жителей, которые в те времена жили на юге Уфы, они приезжали сюда специально для того, чтобы на них покататься. Но были и те, кто видел в техническом новшестве скрытый смысл.

С шахтами лифта связана забавная городская легенда. Люди, чье детство выпало на пятидесятые, верили, что в подвале спрятаны устройства для пуска ракет. По их догадкам, на последнем этаже лифт должен был отъехать в сторону и освободить шахту, чтобы ракета выстрелила. Конечно, это не более чем страшилка.

Другая популярная байка связана с пленными немцами, которые якобы разозлились и решили испортить жизнь будущим поколениям, — символ звезды прикрепили к фасаду вверх тормашками, что напоминает пентаграмму — сатанинский знак. Но эксперты опровергают и эту легенду.

— Они же строили не сами по себе, а под строгим наблюдением, — поясняет архитектор Алексей Пантелеев. — Такой идеологический символ, как звезда, тем более перевернутый, вряд ли бы прошел мимо этого контроля.

Но есть третья история, которая для Маргариты Куприяновой была опаснее любой городской легенды, воплотившейся в реальность. А связана она с постановлением о «борьбе с архитектурными излишествами».

«Получится полное уродство»: противостояние «борьбе с излишествами»

В середине пятидесятых к концу подходило не только существование Черниковска как города, но и сталинского ампира — доминирующего стиля в советской архитектуре. Первым секретарем ЦК КПСС стал Хрущев, и отношение властей к архитектуре кардинально сменилось.

В 1956 году Черниковск вошел в состав Уфы, а меньше чем за год до этого вышло постановление «О борьбе с архитектурными излишествами». Исходя из постановления, весь архитектурный декор зданий должен был быть сведен к минимуму. Никаких больше модульонов и кессонов, никаких деталей, за которые может зацепиться взгляд. Только функциональность и практичность. Новые власти развенчали культ Сталина, а заодно начали борьбу с явлениями его эпохи, к тому же были и экономические причины — расходы на строительство решили сокращать.

А строительство Восьмиэтажек тем временем шло полным ходом. Архитектор Мария Сафарова, которая лично знала Маргариту Куприянову, рассказала UFA1.RU, как главный архитектор Черниковска боролась за облик города вопреки официальным запретам.

— Куприянова отстаивала свою точку зрения, чтобы обе восьмиэтажки построили вместе, — рассказала Сафарова. — Одну полностью построили, а другую — до третьего этажа. Тогда пришло как раз постановление Хрущева, и пришла телеграмма лично Маргарите Куприяновой. В ней говорилось, что они должны прекратить строительство в таком виде — до третьего этажа. Просто прекратить.

Когда дело касалось работы, современники часто называли Куприянову «тигрой» — за ее твердый характер.

— Маргарита Николаевна понимала, что не может позволить остановить строительство на этом этапе, — получится полное уродство, — рассказала Мария Сафарова. — Поэтому она скрыла эту телеграмму. И вторую восьмиэтажку строили не покладая рук. Внешне она получилась беднее в плане этих самых «излишеств», но Куприянова всё равно сильно рисковала, ведь тогда за подобное решение не то что посадить, а даже расстрелять могли. А она не испугалась, потому что была уверена, что дома должны сочетать в себе красоту и практичность.

Есть и другое свидетельство непримиримости и бескомпромиссности Маргариты Николаевны — это западный склон Черниковской горы, где ныне находится Парк Победы. Согласно генплану, он не подлежал озеленению и должен был остаться «лысым» — из камня и песка.

— Это место так и называлось — Лысая гора. Как раз при Куприяновой там деревья появились, лиственницы, — делится воспоминаниями Мария. — Я очень люблю там гулять теперь, особенно осенью.

Раньше Парком Победы называли нынешний Парк нефтехимиков. Но прежде чем они обрели свои привычные местоположения, Маргарита Куприянова тогда снова пошла на риск. Чтобы озеленить местность, нужно было провести изыскания и расчеты. Но Куприянова решила, что ждать так долго нельзя, поэтому провела озеленение без генплана. Архитектору повезло — за это она получила выговор.

«Я приехала в поселок, а оставила город»

После превращения Черниковска в привычную нам Черниковку Маргарита Куприянова перестала являться главным архитектором. Она перешла в Башпроект. Несмотря на то что в ее жизни были и другие проекты, Куприянова не раз говорила своим современникам, что ее сердце навсегда осталось в Черниковске.

— Как-то в разговоре она отметила: «Я приехала в поселок, а оставила город… Черниковск — моя гордость», — писал краевед Борис Попов в 2007 году. — Я удивляюсь, почему имя этой удивительной женщины не увековечено ни на мемориальной доске, ни в названии улицы того района Уфы.

Архитектор Мария Сафарова вспоминает, что послушать рассказы о Черниковке из уст Маргариты Николаевны ей удалось дважды — во время работы над дипломом и в детстве. Вместе с Куприяновой работал ее отец, Валерий Сафаров, доцент кафедры архитектуры УГНТУ. Женщина вспоминает, что они случайно встретили бывшего главного архитектора Черниковска в центре Уфы — Куприянова жила на улице Цюрупа, — и она пригласила их к себе в гости на чай.

По воспоминаниям женщины, квартира Куприяновой выглядела довольно аскетично.

— Мой отец никогда не видел, чтобы она украшения носила, красилась, каблуки надевала. Она была человеком, буквально помешанным на архитектуре, жила этим, и ничего больше ее не волновало, — вспоминает Сафарова. — По всей квартире были чертежи, проекты, рабочие документы. Ей даже не нужно было вкладываться в саму квартиру и бытовые вопросы, настолько она была погружена и увлечена своим делом.

Маргарита Куприянова показывала Марии фотографии, где на месте нынешней Первомайской находился пустырь без единого намека на оживленную улицу в центре города.

— Когда она ушла в Башгражданпроект, всё совсем по-другому уже проектировали. Но у нее не было обид, не было сожалений из-за чего-то нереализованного, она очень заботилась о сотрудниках, — делится Мария. — А потом, в семидесятых, она ушла на пенсию. Совсем у нее со здоровьем было неладно.

По словам Марии Сафаровой, в последние годы жизни Маргарита Куприянова стала совсем замкнутой и закрытой для общения.

— Она была одинокая, но горела своей работой. У нее не было семьи, детей, но зато осталось очень много фотографий, книг по архитектуре, архив большой. Мой отец просил у нее чертежи, чтобы музей в честь нее устроить на строительном факультете Нефтяного, но она не разрешила. Я даже думала, как бы новые хозяева ее квартиры всё это не выкинули, — переживает Мария.

После смерти Куприяновой в 2003 году ее книги по архитектуре и семейный фотоальбом достались Борису Попову. В 2007 году он писал, что книги он отдал для библиотеки УГНТУ, а фотографии строительства Черниковска передали в одну из местных.

По информации с сайта pomnim.me, Маргарита Куприянова похоронена на Южном кладбище Уфы. Даже после смерти женщина-архитектор так и не удостоилась собственного памятника. Лишь зимой 2021 года в Уфе власти заговорили о планах посвятить ей арт-объект и провели общественные слушания.

В июне 2021 года в честь Куприяновой назвали аллею в Черниковке — она находится на Первомайской между улицами Мира и Ульяновых. Осенью того же года мэрия Уфы объявила конкурс на лучший проект памятника Куприяновой и позже подвела итоги: его победителем стала выпускница УГНТУ Ариадна Авсахова. Сроки реализации в пресс-службе не уточнили.

— Арт-объект, посвященный Маргарите Куприяновой, представлен в виде руки мастера. В аркаде с интерактивным куполом можно найти информацию о первом архитекторе Черниковска и уголок с бюстом героини проекта, — сказано на сайте мэрии.

В 2023 году Маргарите Куприяновой было бы 105 лет. Но при этом всё еще неизвестно, когда в городе появится памятник в ее честь.