«Мне бы знать, что его похоронили»: уфимка просит вернуть на родину тело погибшего в СВО племянника

Попасть в колонию, отправиться добровольцем на спецоперацию, погибнуть в другом регионе и не оставить для родственников никаких следов, кроме извещения из Ростова-на-Дону, — по словам уфимки Ларисы Штукерт, именно такова судьба племянника, которого она воспитывала с детства. О гибели 30-летнего Кирилла Галиаскарова женщина узнала спустя месяц, но родственникам до сих пор неизвестно, где его похоронили. Далее UFA1.RU приводит рассказ Ларисы от первого лица.

«В драки не лез, даже в армии не служил»

Кирилл — сын моей умершей сестры. В школе № 12 он учился вместе с моей дочерью, я тоже работала учителем. Здесь его детство прошло, его весь Ленинский район знал.

Когда в 2003 году умерла моя сестра, мой отец стал его опекуном. Это была трагедия для ребенка. Отец дом пытался построить, но заболел тяжело. Он надорвался, открылось кровотечение, и он умер в 2005 году, опекуном стала моя мама. Но у мамы были мечты: дом, муж… И всё это разбилось. Она умерла осенью того же года.

Тогда я стала опекуном Кирилла, это был уже 2008 год. Он до конца доучился в школе № 12. Учился без троек, был добрым парнем… Не агрессивный, в драки не лез… Да он даже в армии не служил! Какой из него был штурмовик?

Я тогда только с ним и с дочерью осталась. Кирилл всё пытался самостоятельную жизнь устроить: деньги зарабатывал, помогал очень. Но что-то не так пошло, и он попал в колонию, там было что-то, связанное с наркотиками. Как бы то ни было, это наказание [в моральном плане] было слишком жестоким. Я работала среди подростков. Знаю, есть агрессивные и девиантные дети, которые зло причиняют. Он не такой. Ему в прошлом году исполнилось 30 лет, и он всё переживал, что выйдет — а семью не успел создать, ребенка не успел завести. Думал: «Да кому я после колонии нужен?» На своей страничке в соцсетях он пожелал, чтобы каждый нашел свою любовь. И еще он написал там: «Помните хотя бы, что я просто был».

В картотеке уфимских судов мы нашли материалы дел, по которым Кирилла судили. В первый раз он проник в ресторан и совершил кражу на сумму почти 15 тысяч рублей. Тогда он получил два года условно. Во второй раз он вместе с подельником продавал наркотики через интернет — за это ему назначили 10 лет заключения в исправительной колонии.

Просил не сообщать родственникам, что уходит на спецоперацию

Кирилл был в заключении в уфимской ИК-9. Вот-вот уже должен был выйти на свободу — в 2026 году. На хорошем счету там у всех был, надеялись, может, даже пораньше выйдет. И тут в конце февраля мне приходит извещение, просто извещение от пенсионного фонда из Ростова-на-Дону, что считают его умершим. Я думаю: как же это так? Он же живой!

Я пошла в ЗАГС. Они пробили по электронной базе и сказали, что он погиб в Артёмовске. Я обращаюсь в колонию. Они говорят: он ушел в декабре, больше информации у них нет (в УФСИН по Башкирии комментарий UFA1.RU не предоставили. — Прим. ред.). Но я думаю, что он был в ЧВК «Вагнер» — как это иначе может быть (в пресс-службе компании «Конкорд» UFA1.RU ответили, что информацию о захоронении могут разглашать только родственникам. — Прим. ред.)? Вышел бы в 2026-м, но он жил бы. Но пошел штурмовиком.

Я всё думаю: почему, почему? Он был призван из Уфы, он погиб в СВО. Почему его не отправили по месту прописки и даже не сообщили родным? В колонии мне еще сказали: «Он просил родственникам не сообщать». Понятно, он хотел искупить свою вину, получить прощение. Он, наверное, просил не сообщать, что он туда уходит.

Я понимаю, он не хотел говорить, потому что я одна у него, переживал за меня. Но он уходил с целью вернуться. Это же не по-человечески — не рассказать семье, что он погиб. В колонии мне еще сказали: «Ну ушел и ушел», мол, чего я концы ищу. Я переживаю, что с ним так поступили. Почему, если человек погиб за родину, в последний путь его где-то [не дома проводили]?

Когда я получала свидетельство о смерти, заведующая сказала, что он погиб 1 февраля. А 9-го числа, уже в Ростове, на него взяли свидетельство о смерти. Зачем? Чтобы похоронить, наверное. Я спросила у заведующей, кто мог его взять, а она сказала, что информации об этом нет. Я бы обратилась к этому человеку, чтобы хотя бы узнать, где он лежит, что его похоронили, а не закопали где-то, не довезя до кладбища.

Что будет дальше?

Лариса собирается обращаться во ФСИН России и ЧВК «Вагнер». UFA1.RU тоже отправил запросы. В УФСИН по Башкирии нам так и не ответили, а в пресс-службе ЧВК сказали, что информацию о захоронении могут сообщать только родственникам.

Ранее мы рассказывали о судьбе погибшего Мирхата Сунагатова, которого похоронили во Владивостоке: его жена Алина поделилась тем, как мужчина переживал последствия ранения.