Священные олени, распитие крови и опасные болота. Репортаж из тундры, где кочуют оленеводы

Жителям мегаполиса сложно представить, каково это — никуда не спешить, не вставать по будильнику, не ехать на работу в час пик каждый день. Для многих кажется невозможным кочевать по Северу, не имея постоянного дома, душа, бытовой техники и прочих удобств.

Сейчас в России около 20 тысяч человек ведут кочевой образ жизни. Как правило, это представители малочисленных кочевых народов Севера и Сибири: ненцы, чукчи, эвенки, долганы и другие. Наша коллега из MSK1.RU Алена Нефедова побывала в ямальской тундре и поделилась впечатлениями о своей поездке к оленеводам-кочевникам. Публикуем ее колонку.

Как живут люди на краю света

Мне повезло отправиться в экспедицию в самое сердце Ямала: в такое место тяжело попасть своим ходом, все дороги обрываются в Салехарде. Конечно, подобные путешествия делят жизнь на до и после — невозможно описать подобный опыт в одном тексте, но я попробую рассказать о самом важном.

Путь предстоял неблизкий: в Салехарде группу посадили на вертолет, мы отправились в последнее на полуострове жилое поселение, которое называется Сеяха. Дальше только километры пустоты: тундра и болота — зимой они превращаются в ледяную пустыню. Там совсем нет деревьев, только мох и стелющийся по земле кустарник.

Чтобы попасть в Сеяху, на вертолете лететь пришлось около четырех часов. В поселении зарегистрированы примерно 2,5 тысячи человек. Половина из них там только прописана — это кочевники, которым по закону нужен штамп о регистрации. В советское время в паспорте так и писали: место жительства — тундра, но потом стали требовать точный адрес. Сейчас оленеводов прописывают в здании сельской администрации.

Здесь есть несколько продуктовых магазинов, еду доставляют на вертолетах. Летом по реке приходит плавучий магазин, к которому выстраивается очередь за овощами и фруктами. Картошка, например, считается деликатесом — на Ямале вечная мерзлота, ничего не растет.

На окраине поселения находится баня, где оленеводы могут помыться — в тундре это недоступно, но у них есть свои способы соблюдать гигиену. Кочевники используют мох сфагнум, который на ненецком называется «нярцу». Им обтираются, моют посуду, используют в качестве средства дезинфекции, женской гигиены и памперсов.

В поселении есть больница, в которой работает один врач и три медсестры, а также школа для детей оленеводов. В России все обязаны получить 9 классов образования, поэтому каждое лето вертолеты собирают по тундре прячущихся школьников и привозят их в интернат.

Люди поначалу относились к нам максимально настороженно — приезжих тут встретишь нечасто. В Сеяхе ходило много слухов: говорили, что к ним прямо из Москвы прилетел вертолет, нагруженный сыром дор блю и дорогим вином (хотелось бы, но нет).

Дорога туда, где нет дорог

Через неделю организаторы экспедиции пришли с хорошими новостями: мы едем в тундру. Сеяха была сама по себе потрясением и экзотикой, но увидеть кочевников в их стихии хотелось больше всего.

Заказать еще один вертолет было невозможно, поэтому мы поехали на трэколах. Это огромные машины — единственные, которые могут проехать по заболоченной местности. Вести ее должен только опытный водитель, знающий опасные кочки. Если заехать на такую, она может взорваться и утянуть в болото.

В трэколах нет ремней безопасности: если что-то пойдет не так, нужно быстро выпрыгнуть из машины. Поэтому на всех неровностях (а их было много) мы бились головами об потолок.

— Люди платят огромные деньги, чтобы покататься по песчаным дюнам в Дубае, а у нас на Ямале, оказывается, аттракцион покруче, — смеется участница экспедиции.

Несколько раз пришлось эвакуироваться: трэкол засасывало в болото, за секунду пол покрывался водой по щиколотку. Мы выскакивали и ждали, пока соседняя машина нас вытащит.

Ехать по болотам нужно очень осторожно и с маленькой скоростью. Расстояние в 30 километров мы преодолели за 6 часов в одну сторону. Обратно, по темной дороге, ехали в два раза дольше: 12 часов с учетом всех внештатных ситуаций. Зато можно было полюбоваться видами ночной тундры. В августе она выглядела точно так же, как на фото: всё ярко-синее.

Там, где нет ничего, кроме свободы

Мы увидели несколько стоящих чумов, из которых шел дым: нас ждали и заранее развели костры, чтобы сделать чай. Кочевники предложили надеть традиционные ненецкие костюмы — термобелье не спасало от идущих со стороны Карского моря ветров.

Одежда для ненцев — не просто часть культуры, ее действительно носят на повседневной основе. Оленьи шкуры греют гораздо лучше, чем любой современный пуховик.

Ненецкая верхняя одежда для мужчин называется «малица», для женщин — «ягушка». Важной частью национальной одежды является пояс: к ним приделывают красивые фигурные пряжки.

— Я однажды заблудился в тундре совсем один, шел пешком, — рассказывает оленевод, — была зима, метель, минус 60. Всё замело, не мог найти дорогу к чуму. Пришлось спать на земле, прямо на снегу. На мне была малица, она настолько теплая, что можно переночевать в ней зимой на улице — всё равно выживешь. Со мной так и получилось. Было, конечно, холодно, но удалось пережить ночь.

Живут ненцы в чумах — это конусообразные строения, в центре которых находятся дымоходные трубы. Стены в холодное время года покрывают оленьими шкурами.

Летом кочевники располагаются прямо на земле, зимой пол утепляют деревянным настилом. За деревом кочуют в ближайшие поселения, иногда это больше 7 дней пути. Там же покупают всё необходимое: еду, которая не портится, чай и кофе, лекарства, батарейки.

Жители городов думают, что кочевники не используют технологии, но это не так. Почти в каждом чуме есть спутниковый телефон: по нему связываются с родственниками, вызывают вертолет санавиации, если нужна медицинская помощь. Кроме того, многие покупают солнечные батареи, поэтому могут пользоваться ноутбуками и телевизорами, которые подключают к спутниковым тарелкам.

Ямальские оленеводы удивительным образом сочетают технологии и жизнь на лоне природы: они берут от современности именно то, что им нужно, чтобы повседневность стала комфортнее.

Умерших не закапывают в землю: без специальной техники пробить вечную мерзлоту невозможно. Покойников кладут в деревянные ящики, оставляя их стоять прямо в тундре.

С едой здесь сложнее: когда ты ведешь кочевой образ жизни, не получится брать с собой из поселения скоропортящиеся продукты. Поэтому ненцы собирают ягоды и грибы, ловят рыбу, охотятся на диких птиц и забивают оленей.

В каждой культуре последнее устроено по-разному: так, например, на Чукотке мясо закапывают в землю, где оно бродит, подобно сыру с плесенью. Ненцы же едят свежую оленину: тушу животного разделывают сразу же после забива, а сырое мясо делят между всеми, кто принимает участие в трапезе. Наибольшим деликатесом считаются почки и печень.

Кроме того, на таком обеде пьют кровь: свежую, теплую, пока она не свернулась. Взрослые и дети набирают ее в чашки прямо из туши животного. В поселении у некоторых жителей стоят бутылочки с оленьей кровью: ею угощают гостей, как дорогим вином.

У детей в тундре особые развлечения: они собираются в чумах, где старики рассказывают сказки, которые могут быть очень долгими: иногда истории можно слушать от рассвета до заката или даже два дня подряд.

— У нас есть история про «ямальского колобка», — рассказывает один из детей — Она очень долгая, суть в том, что шел по тундре мальчик, к нему подбежали волки и отгрызли руки. Пошел дальше, наткнулся на медведей — откусили ему ноги. Потом хищные птицы начали клевать тело. В итоге осталась от мальчика одна голова — так и катается с тех пор.

Куклы, с которыми играют дети, тоже выглядят впечатляюще: их делают из оторванных птичьих клювов. К ним пришивают шерстяное «тело»: яркое, как и национальные одеяние. Девочки их качают, одевают, берут с собой спать.

Мужчины здесь занимаются охотой и рыбалкой, а также ухаживают за оленями. Для кочевников количество животных — признак богатства: чем больше твое стадо, тем лучше ты живешь. Женщины занимаются хозяйством, причем не только готовкой и уборкой, но и более тяжелыми вещами: носят воду летом, растапливают снег зимой.

Именно жены устанавливают и разбирают чумы для своей семьи, а это физически выматывающая работа: сама конструкция и оленьи шкуры очень тяжелые.

— Мужчина не должен ничего делать по дому. Звон посуды может отпугнуть духов охоты, — объясняет одна из женщин.

Многие из молодых людей уезжают учиться: все дети оканчивают школу, затем перед ними встает выбор, куда идти дальше. Немалый процент улетает на вертолете в ближайший город — Салехард. Там есть колледж, где можно получить прикладную профессию.

Кто-то набирается смелости и едет дальше получать высшее образование: в основном отправляются в Тюмень и Санкт-Петербург, в единичных случаях выбирают Москву.

Иногда уехавшие люди не могут до конца перестроиться на городской образ жизни и всё равно возвращаются домой — пасти оленей и кочевать.

— Мне было семь лет, когда меня впервые привезли в Сеяху. Там были настоящие двухэтажные дома, они казались миражом. Я не мог даже представить, что такое бывает. В школьных книжках мы впервые увидели фотографии деревьев. После выпуска я улетел в Салехард, увидел там елку — никогда не забуду, как это меня потрясло, — рассказывает оленевод. — Затем я переехал в Питер, получил высшее образование. Остался там жить почти на десять лет, путешествовал по стране, но так и не смог забыть чувство свободы, которое есть только в тундре.

— Не понимаю, как вы живете в своих бетонных домах, — поддержала его жена. — Я тоже бывала в Москве и Питере, там очень красиво, но ничто не заменит мне тундры.

Я сижу с ними прямо на земле и смотрю на закат. Мимо огромного солнца пробегает стадо оленей: медленно и грациозно, как в замедленной съемке. Улыбаюсь и искренне говорю, что это действительно самое впечатляющее место из всех, где я была.

— Ну а что же, ты красивая, даже похожа на наших, если приодеть, — сразу среагировала женщина. — Молодая еще, много детей родишь. Сильная, помогала воду носить, сможешь и чум построить. Вон Вануйто еще неженатый — может, останешься? Что тебе в Москве твоей делать?

Я вздыхаю и поскорее залезаю обратно в трэкол, держа в голове, что на самый худший случай в жизни теперь будет план Б.

Если вы любите путешествия по необычным местам, почитайте наш репортаж из самой северной заброшенной школы страны, которая находится в Мурманской области. Также мы показывали фотографии из кинотеатра в Калининградской области, который пустует уже 10 лет.