«Читать-писать не умеем, на работу никто не берет»: как в России живут мигранты из Таджикистана и почему они попрошайничают

Жители мегаполисов ругают их и пугаются, кто-то осуждает, приговаривая «понаехали», а власти стараются не замечать проблем, которые возникают вокруг жизни этих людей. Одни работают уборщицами и дворниками, другие сидят в оживленных местах и просят милостыню. Корреспондент NGS.RU Настасья Медведева пообщалась с двумя женщинами, которые приехали в Россию из Таджикистана, и узнала, зачем они сидят и просят деньги на площади в центре Новосибирска, сколько зарабатывают на этом и почему не идут на обычную, легальную работу.

Зачем они сюда приехали?

В центре Новосибирска в последние месяцы можно часто наблюдать женщин, сидящих на бордюре или прямо на асфальте, в длинных одеждах, с покрытыми головами и протянутыми руками. Вокруг них, как правило, лежат вещи, мешки и тряпки, кругом бегают дети разных возрастов с пластиковыми кружками. Все просят у прохожих деньги.

Какое-то время я не решалась к ним подойти, потом на время они пропали, и вот наконец застала на месте. Достала немного денег и положила в контейнер. Женщины меня поблагодарили, после чего я начала диалог. Одна из них засмущалась, а другая согласилась рассказать историю жизни и пребывания в стране при условии, что их не будут записывать на видео и спрашивать фамилии.

Гюльчатай и Марьям, именно так представились женщины, хотя они явно могли придумать имена, — родные сестры. Гюльчатай — старшая. Они родом из Таджикистана. Родились и выросли в кишлаке. Гюльчатай говорит, что столица Таджикистана Душанбе — очень красивый город, но в нем могут жить хорошо далеко не все.

На вопрос, почему уехали из Таджикистана, сестры объяснили, «кто там богатый — хорошо живет, а кто бедный — плохо живет, там вообще работы нет». Гюльчатай добавила, что те счастливчики, у кого есть работа, устраивают на места родственников и друзей. А с детьми устроиться еще сложнее. У Гюльчатай и ее супруга их пятеро, самой женщине всего 28 лет. Мои собеседницы признались, что им сложно выжить в городах Таджикистана, потому что они без образования.

— Мы в кишлаке жили, в школе не учились, сразу замуж вышли — у нас такая традиция. Писать-читать не умеем по-русски и по-нашему тоже, никто нас грамоте не учил, — призналась Гюльчатай.

Как они живут?

В 2018 году молодые женщины вместе с мужьями и детьми переехали из Таджикистана в Россию. При этом сначала их выбор пал не на Новосибирск.

— Мы сначала в Челябинск переехали, но там остаться не смогли — не было работы, зарплаты маленькие, квартиру найти быстро не смогли. Потом уже сюда переехали, потому что у нас здесь родственники уже жили, наши, таджики, они уже снимали квартиру. Сейчас снимаем дом на две семьи, в одной половине живет сестра с мужем, в другой — мы, — объяснила старшая сестра.

Женщина жалуется, что цены в России высокие. Семьям сестер приходится платить 10 тысяч рублей ежемесячно за аренду дома (по 5 тысяч с пары), еще 2–3 тысячи уходит за свет, воду.

— За патент платим, прописку, за квартиру, воду, свет, — говорит Гюльчатай.

У каждой семьи в доме есть отдельные входы, по 2 комнаты. У Марьям детей пока нет. Семья Гюльчатай с 5 детьми. Двоих женщина родила на родине, одного — в Челябинске и еще двоих — уже в Новосибирске. Несмотря на то что у приезжей семьи есть дети школьного возраста, в школу они не ходят. Гюльчатай объясняет это отсутствием прописки, хотя раньше жаловалась, что им приходится за нее платить.

— Если прописка есть — возьмут, а нет прописки — не возьмут. Не ходят поэтому в школу они пока, — говорит многодетная мать.

А вот родители женщин, по их словам, остались в Таджикистане, так как уже в возрасте и не могут переезжать. Марьям и Гюльчатай по ним скучают.

— Мы не виделись года 2–3. Дорого ехать к ним. А они старые — не могут уже ездить туда-сюда. Туда ничего не идет — автобусы, поезда не ходят, только на самолете. А он дорогой. Поэтому по телефону с ними разговариваем постоянно, — говорят сестры.

Собеседницы пожаловались, что из-за неграмотности не могут найти хорошую работу и в Новосибирске — их попросту никто не берет. А мужья ругают за то, что они сидят на паперти.

— Когда есть работа — работаем. Когда нет — приходится здесь сидеть. Работаем уборщицами, еще фрукты-овощи перебираем. Тут (сидя и прося милостыню. — Прим. ред.) 200–300–400 платят, за уборку, например, 1000–1500. Мужья тоже везде работают — стройки, уборки. С 6 утра и до 10–11 ночи. Иногда после работы железо собирают. Приличную работу им найти тоже трудно. Гражданства тем более нет, а его везде спрашивают. Мы про него не знаем, пытались 1,5 года назад сделать, — рассказывает мне собеседница.

Сестры рассказали, что они мусульмане, а потому не пьют и не курят.

— Нам такое грех, нельзя — не пьем, не курим. Для женщины это вообще такое нельзя. Еду покупаем в «Пятерочке». Мясо — говядину, баранину, курицу. Свинину нам есть — грех. Даже колбасу берем без свинины, халяль (всё то, что разрешено и допустимо в исламе. — Прим. ред.). Во дворе готовим, — говорят сестры.

Также женщины поделились лайфхаком, где можно одеваться и экономить на этом. По их словам, покупать вещи в центре города — невыгодно, лучше это делать в другом месте.

— На рынке в 2 раза дешевле. Например, тут одно платье стоит 3–4 тысячи, а там за 1 тысячу мы 2 платья купим. Покупаем в магазине, а дома одеваемся. На улице не переодеваемся, — пояснила мне Гюльчатай.

Напоследок женщина любуется моими серебряными кольцами и гордо демонстрирует свое. Видимо, ей очень нравится серебро. После моего комплимента о том, что в свои 28 она очень молодо выглядит, расплывается в улыбке, вежливо прощаемся, а Гюльчатай громко зовет к себе детей — их «рабочий день» подошел к концу.

Неудобное соседство

Продавцы рядом расположенных точек недовольны новыми соседями. Они жалуются на непрошеных гостей, как и покупатели, — люди считают, что они выбрали не лучшее место для попрошайничества.

— Это не смешно, это уже проблема. Приходят сюда каждый божий день — то одни, то другие. Детей этих бедных в куртки, штаны толстые кутают. Я ей (матери. — Прим. ред.) ору: «Ты какого их так разодела? Себя так попробуй разодень». Они ничего не воруют, но дети лезут к прохожим, просят деньги, могут и обматерить. Сердобольные им несут из магазинов полные пакеты — сухари, молоко, еще что-то. Безобразие. С этим нужно что-то делать, — возмущается местный продавец саженцев.

В мэрии Новосибирска в ответ на запрос корреспондента NGS.RU заявили, что вопрос работы с мигрантами находится в компетенции правоохранительных органов. В полиции ответили, что один раз к ним уже обращались по поводу попрошайничества.

— 18 марта поступило одно сообщение по факту попрошайничества, которое зарегистрировали в полиции. При проверке сообщения информация не подтвердилась, — сообщили в ГУ МВД России по Новосибирской области.

В ведомстве добавили, что «постоянно проводят оперативно-профилактические мероприятия для пресечения, предотвращения, профилактики преступлений и правонарушений на территории города».