Заказы приходят из Москвы, а раньше были из Парижа. Модный дизайнер из северной глубинки изображает деревенский быт на тканях

Агния Шаньгина — дизайнер с высшим образованием. Девушка вручную шьет платья с северным колоритом, которые пользуются популярностью у столичных модниц. Сама художница при этом сторонится городской суеты. Тихо живет в маленьком селе Архангельской области. В свободное время Агния занимается лоскутной вышивкой и создает настоящие произведения искусства. Ее работы пропитаны Севером. Его реалиями, историей и болями. Наши коллеги из 29.RU пообщались с Агнией и выяснили, почему ее не привлекают перспективы больших городов, как она относится к растущей популярности «северных» брендов и что хочет выразить своим творчеством.

«Жалко выкидывать — перешиваю»: как создаются картины с историей

Мы встретились с героиней нашего материала в Архангельске, куда она приехала с выставкой «Возьми мои песни, рассыпь в ледяном краю». На вышитых из выцветших лоскутков картинах — рассказы о родной деревне, традициях и родственниках.

Основная фишка произведений Агнии — материалы. Девушка использует не просто ткань, а части старинной одежды. Часть полотен — это платки со своей историей.

— Я такие работы не шью на новых тканях. В основном это старые платки, которые мне передали односельчане. Говорят: «Ты шьешь, значит, перешьешь». Они не любят просто выкидывать вещи. Те, что получше, я храню, а те, которые нужно выкидывать, мне жалко, и я их перешиваю.

По словам Агнии, деревенские люди знали цену труду и бережно относились даже к самым простым вещам. Художница отражает эту черту в своих работах.

— Я передаю народное отношение к материалу, когда ты сам вырастил, сам его вычесал, выбелил, спрял, соткал, покрасил, вышил. В деревнях знают, сколько труда нужно, чтобы получить метр этого полотна. И ценят его по-другому. И даже если вещи советские или современные, люди всё равно относились к материалу с уважением. А чем он хуже того, что сделан своими руками?

Моду на ответственное потребление сейчас активно продвигают в городах, а в деревнях, по словам художницы, это было и раньше. И дело не только в экономии и экологичности, но еще и в текстуре самих вещей.

— Цвета в таких тканях интереснее, чем в новых. Они могут быть вылинявшими, где-то потертыми, с заплаточками, с дырочками. Всё это истории о бабушках, которые эти платки зашивали, заштопывали. Я, когда собираю какую-нибудь картинку, знаю историю каждого лоскутка. Там кусочек платья бабушки, там рубаха папина.

На обрывках тканей — родные лица: портреты, которые не продаются

Силу воспоминаний о прошлом, о детстве особенно ощущаешь, глядя на портреты, которые вышила художница. Вот, например, работа «Дедушка Боря». Смотришь на нее, и кажется, что ткань запомнила повадки, привычки и даже запах своего владельца.

— Это портрет дедушки на куртке. Он ее долго носил, там видно заплатки. Выкидывать ее было жалко, и я решила что-то из нее сделать, вышить портрет.

По той же схеме сделана работа «Моя бабушка Ольга Александровна».

— Стала шить бабушкин портрет и решила найти ее вещи. Но ее давно уже нет, и вещей очень мало осталось. Нашла обрезки ее платья, и как раз оно было с воротником, поэтому я прям туда его и использовала.

А это портрет старшей сестры — оранжевый лоскуток остался от платья, которое она когда-то носила:

Несмотря на то, что художница говорит о создании работ просто и без лишних эмоций, чувствуется, что портреты значат для нее многое. В этой скромности прослеживается деревенская простота. Даже манеру своей вышивки Агния в шутку называет «допотопным швом».

— Есть такое стихотворение Хуана Хельмана, его еще Норштейн читает: «Пишу я стихи размером каким-нибудь допотопным»… Ну а я вышиваю швом «вперед иголку», всем известный шов, и что может быть допотопнее?

Такие портреты с историей у художницы даже пытаются заказывать, но она вежливо отказывается. Не продает Агния и готовые работы. Говорит, что жалко их от себя отрывать.

Про клиентов в Москве и за границей

Сейчас девушка зарабатывает на жизнь пошивом платьев. Они пользуются популярностью у москвичей, были и клиенты за рубежом.

— В основном платья заказывают из Москвы, конечно. В Архангельске реже — три я для местных сшила. Раньше еще из-за рубежа заказывали. Была русская женщина из Парижа, она там уже давно живет, я ей отправляла платье и рубаху. Но сейчас с заказами из-за границы сложнее по понятным причинам.

О том, почему запрос на северный колорит идет из столицы, художница отвечает честно:

— Мне кажется, просто у них возможностей больше. Хотя покупают обычные люди, не сказать, что какие-то там миллионеры. В Архангельске, может быть, не такой большой спрос на это, а для сельских жителей это дороговато всё-таки.

«Ну а что там делать?»: о жизни в больших городах

Сама художница за возможностями больших городов не гонится. Она родилась в тихом селе Черевково, в Красноборском районе. После учебы в Сыктывкаре Агния успела поработать преподавателем в художественных школах Северодвинска и Красноборска. Жизнь даже в небольшом райцентре ей не понравилась.

— Я поняла, что мне не нравится жить в городе. Особенно в большом. Питер и Москву даже не рассматривала. Ну а что там делать? Там таких, как мы, очень много.

— Не чувствую, что там я горы сверну и что-то сделаю… Там нужно работать где-то весь день, два часа тратить на дорогу, сидеть где-то, где мне не нравится. В домах куча соседей: там шумят, там сверлят, там топают. Поэтому я решила вернуться в родное село.

«Вышел летом, а у тебя и укроп, и лук»

Сейчас Агния живет в родном селе Черевково и радуется деревенской жизни.

— Вот ты в деревне открыл дверь, и ты уже на улице. Соседей нет, дом свой, огород тоже. Вышел летом, а у тебя и укроп, и лук. Даже в магазин не надо ходить. Всё свое, и всё близко. Может быть, кому-то это покажется скучным и неинтересным, но мне всего хватает. Тем более всегда есть возможность выехать куда-то. Никто же не держит.

Дизайнер добавила, что многие блага цивилизации уже добрались и до деревень, поэтому жить там стало комфортнее.

— Быт, конечно, сложнее, чем в городе, но проще, чем был раньше. В детстве мы ходили на колодец, но сейчас вода у нас уже из крана бежит. Скота у нас никакого нет, поэтому в 7 утра вставать не надо.

«Такого сейчас уже никто не построит»: про уходящее наследие

К сожалению, говорит Агния, деревенский быт вытесняет не только прогресс, но и время. Старинные дома разваливаются, а села вымирают.

— Когда ты живешь среди старинных домов, привыкаешь к ним. Не замечаешь. А они вообще-то стоят тут сто лет! Какие-то еще в хорошем состоянии сохранились, но мы их теряем стремительно. Они падают, гниют, горят… Они не нужны, их пилят на дрова. Потому что в них жить не так комфортно, дорого. Да и некому жить в принципе. Легче построить новый дом.

Из размышлений о прошлом, которое постепенно исчезает, получилась целая серия полотен. В них художница запечатлела северные деревянные дома. Разваливающиеся, но еще хранящие в себе историю.

— Всё это изображения реальных домов. Первый дом сгорел. Его уже нет. Бросили окурок в траву, и он моментально вспыхнул. Потом я и другие дома решила вышить. Они простые. Не памятники. На них нет табличек, но они стояли 100–120 лет и тоже уходят. Даже самый простой этот дом, который без росписи, без резьбы, он уже воспринимается как дом-музей. Такого сейчас уже никто не построит. И такие дома нужно ценить и сохранить как-то. Но как? Вопрос.

— И очень жалко, что уходит этот образ этой деревни, всё это зодчество, то, чем мы все гордимся. [Говорят]: «Вот это наши дома северные, только у нас такие, они там уникальные, дома, церкви». А ведь за этими домами, которые уже не нужны, за этим образом деревни сейчас многие туристы на Север и едут. А сколько они еще простоят? Непонятно. Может быть, лет десять-двадцать.

«Мне ревностно немножко. Оставьте Север нам»

Север действительно привлекает многих туристов своей идентичностью, даже звезды вместо пляжного отдыха, бывало, выбирали наш холодный регион. По словам художницы, возрастающая популярность родного края ее немного пугает.

— Я чувствую интерес к Северу, к Архангельской области. Но не сказать, что мне он нравится. Мне ревностно немножко. Хочется сказать, оставьте наше нам. Вроде и классно, что к нам приезжают московские дизайнеры, художники. Круто, что это модно — интересоваться Севером. Хорошо, что хоть как-то сохраняют нашу культуру. Но очень жаль, что при этом на более глубинном уровне это не поддерживается, что нет последователей. Наши мотивы, например, росписи, используют во многих произведениях для массовой аудитории.

— Но очень-очень мало тех, кто пишет эти росписи в Мезени или Пермогорье, или в Уфтюге, или в Ракулке. То есть жалко, что нет продолжения, что всё вывозится, но саму традицию поддерживают лишь единицы.

Художница действительно переживает за сохранение культуры родного края. Она Севером буквально живет, а не просто вдохновляется. При этом, говорит Агния, в наших краях действительно есть что беречь.

— У нас много чего сохранилось, по сравнению с другими местами. Очень много народной культуры, тех же росписей, костюмов, промыслов и архитектуры. Это всё, конечно, есть и в музеях столичных, но в реальности всё это гораздо интереснее смотрится. В естественной среде обитания. В моем детстве такого интереса не было. Нам казалось, дыра дырой, как бы по-доброму. Ну кто поедет в нашу деревню? Зачем? А сейчас все едут. Едут толпами.

Напомним, что в Архангельской области сохранились народные росписи, которые дизайнеры используют в современной одежде. Так, архангелогородка Ирина Вартанян создает удобные и красивые платья, свитшоты и костюмы с душой Русского Севера. Каждая вещь из натурального трикотажа украшена вышивкой по мотивам мезенской росписи.

А другая северянка сохраняет вкусовое наследие Поморья и даже Архангельский музей козули. Пряничная фея поделилась рецептом северного пряника.